Последняя любовь великого дракона

Гусарова Александра

– Я все больше прихожу к мысли, что ваш Петруша уникум! – и мне в ее глазах почудился алчный блеск. Только отражал он не деньги, а научный интерес. В итоге договорились, что в следующий понедельник, когда в зоопарке будет выходной и посторонних на территории не будет, мы придем. И Маша сможет с ним пообщаться, и я смогу Петруше показать зоопарк, не привлекая лишних взглядов.

Мне для Петруши был выдан специальный наплечник для переноски крупных экземпляров, поводок и крага. По поводу поводка попугай фыркнул, что и так никуда улетать не собирается. На что я ответила:

– Петр,

есть правила выгула животных. И это больше для вашей безопасности, чем для людей. А вдруг ты кого-то испугаешься и улетишь, а я тебя найти не смогу.

– Я испугаюсь?! – вот уж не думала, что это так его заденет. – Да я никогда и никого не боялся!

– Даже кошек? – уточнила у питомца с улыбкой.

– А должен? – разве птицы так отвечают?

В итоге мы примерили поводок на лапку. Попробовали сидеть на моей руке в краге и на плече. На руке не получилось. Попугай оказался слишком тяжелым. Я его просто не смогла носить. На плече получилось, хоть и было тяжеловато. Успокоила себя тем, что зоопарк был в двух шагах от дома. А, значит, моих сил должно хватить. И в теплый майский понедельник питомец впервые отправился на прогулку.

Маша ждала нас у ворот. Когда я появилась с попугаем на плече, она охнула от восторга:

– Какой шикарный экземпляр! Вы его рост не замеряли?

– Метр десять с хвостом! – неожиданно выдал Петруша. – Ветеринарный врач обязательно делает все измерения.

– Класс!– Петухова уже потирала руки. – Они же больше метра не растут. А тут такой экземпляр!

– У меня отличная родословная! – с гордостью оповестил нас попугай. – Я отношусь к первородным. Вы знаете, что это такое?

О первородности мы обе были не очень осведомлены. Только орнитолог на этом не стала заострять внимание, а вдруг звонко рассмеялась, махая рукой и вытирая выступившие слезы:

– Саша, как я тебя понимаю! При таких разговорах не то что в интеллект поверишь, но и в черта лысого!

– У чертей лысин не бывает! У них волосистость повышенная! – поделился своими познаниями питомец.

– И откуда ты об этом знаешь? – уточнила женщина.

– Видел! – мне показалась, что птица изобразила жест, похожий на то, как мы пожимаем плечами.

– Скажите, Петр, а можно вас погладить? – попугай совершенно по-птичьи наклонил голову, разглядывая собеседницу. Затем выгнул шею, подставляя под руку то место, которое хотел бы почесать, при этом блаженно прикрыл глаза.

– Да, состояние у него не очень. Но интеллект даст фору некоторым человекообразным, особенно в зеленых комбинезонах 2 ! – Маша перестала смеяться. – Надеюсь, когда Савельева его окончательно вылечит, то позволит изучить данный экземпляр более тщательно.

– Я не экземпляр, я – самец! – тут же возмутился он.

– О, этот факт никто и не оспаривает! – улыбнулась Маша и еще раз панибратски погладила Петрушу по голове. – Погуляйте по парку! Ему свежий воздух полезен будет.

2

Зеленые комбинезоны –

униформа технических работников в зоопарке.

– И что это было? – задумчиво произнесла птица, глядя вслед удаляющейся женщине. – Ты меня на опыты собралась отдавать?

– Что ты! Конечно, нет! – успокоила я «самца», немного покривив против истины. – Просто она хочет продлить ваше знакомство!

У попугаев ара есть одна особенность: около глаз нет перьев, просто голая кожа. И поэтому в отличие от других пернатых, видна их мимика, через которую проглядывают эмоции. И я поняла, что Петруша обиделся, но виду не подал. Так сказать, «лицо держит». Мы молча шли по дорожкам зоопарка, лениво разглядывая животный мир, томящийся в вольерах. И вдруг услышали крик:

– Петра Дефендер! Петра Дефендер! Вы меня слышите? Это я, ваша верная подруга!

Я оглянулась, ища взглядом, кто кого зовет. Вроде бы и нас не касается, но вдруг это бывшая хозяйка Петруши. Нам бы нашлось, о чем поговорить. Хотя в душе я точно знала, что никому его не отдам. И хоть наплечник был достаточно плотным и жестким, я почувствовала, как попугай от этих слов тоже вздрогнул. Посторонних в зоопарке сегодня быть не должно. Только голос был мне незнаком. Да и тембр у него был очень странный, свистящий. Рядом не было ни одного человека.

– Петруша, что случилось?

– Шура, Петр Дефендер – мое полное имя. Это кто-то, кого я знаю по прошлой жизни.

Помня, что его отбили от контрабандистов, я незамедлительно предложила:

– Тогда бежим? В Административный корпус никого постороннего не пустят.

– Не-е-е-е,– протянул попугай. – Я же тогда от любопытства умру. Ты моей смерти хочешь?

– Я хочу, чтобы ты был жив и здоров, и никто тебя не обижал, – немного грустно улыбнулась ему в ответ.

Попугай вздохнул, поднял перышки вверх, затем опустил на место и ткнулся ласково клювом в мои волосы, перебирая прядки. Это у нас с ним последнее время такая нежность появилась, а затем прошептал мне на ухо:

– И я не хочу никуда. Мне с тобой хорошо!

До наших ушей снова донесся голос:

– Петра Дефендер!

В этот раз он был ближе, и мы смогли определить, что он доносится из вольера со страусами. У меня в мозгу сразу возникла картинка, что кто-то туда попал, а теперь не может выбраться. Страусы – птицы отнюдь не безобидные. Удар его ноги равен по силе лошадиному удару. И я уже думала, кого можно вызвать на помощь. И тут мы увидели ее. Это была крупная страусиха, которая вытянула шею и смотрела на нас из-за прозрачной загородки.

– Петра Дефендер! Это я! – к разговору с попугаем я уже привыкла. Но чтобы разговаривал страус, видела впервые. А вот Петруша воспринял ее с удивлением, но отличным от моего. Я буквально видела, как он вытаращил глаза и спросил:

– Амельда, а что ты здесь делаешь?

– О, мой повелитель, вы узнали вашу верную возлюбленную?

Попугай нервно дернулся всем телом и прошептал:

– Даже здесь она меня достала…

Его реплика не предназначалась ни мне, ни страусихе. А была полна какого-то отчаяния. А вслух добавил: