Последняя надежда ссыльного Евсея Боровикова
Шрифт:
– Жизнь такова, Агафья, крепкой надо быть, трезво мыслить. Жизнь жестока стала. В нехорошее время живем.
В колхоз ее не принимают: "В ссылке твой муж, потому ты нам классовый враг. Новую жисть будем строить без тебя, чтобы руки твои не опоганили наше светлое будущее. И право голоса тебе не дадим, ибо голос тот ты можешь обратить противу соввласти. Без тебя - чище, прямее наша дорога в коммунизм!"
Гладит, обнимает Евсей вздрагивающие плечи Агафьи, твердой ладонью вытирает ее влажные щеки:
– Милая, нелегкая тебя ждет судьба. Мало тебе придется видеть хорошего, придется видеть тебе больше - плохого.
В
кости - малыш и девочка. Женщина заранее протягивает проходящему отряду партизан серый клочок бумажки. Хорошо знает Евсей, что в ней записано: "Справка. Дана Красильниковой Фросе о том, что у ее шестеро детей мал мала меньше и у ней исть нечего". И протягивает она ту бумажку, спасается ею и от красных, и от белых,
– А меня прости. Не смогу тебя защитить...
Расставание... Последняя ночь... Расставание- это все одно, что смерть. Я умер для тебя, ты умерла для меня. Расставание - это значит утонул в бездонном океане забвения. Расставание - это никогда больше не увидеться и не встретиться. Но расставание - это и ожидание, и человек устроен так, что и во мраке расставания он видит смутные отблески надежды. И самая последняя надежда - "есть тот мир, взаправдошняя вечная жизнь т а м, а земная - только миг". Не может быть, чтоб человек исчез в никуда, и не стало его желанной надежды на встречу.
– Евсей, ты убеги. Там никто тебя не знает. Хоть жив будешь. Дети вырастут... Новую семью заведешь... Сейчас везде одни бабы.
– Нет. Мне ты нужна. Ты, Агафья...
* * *
Сижу я в уютной комнате республиканского архива и в руках моих пожелтевшие, ветхие страницы "Дела Боровиковых", - несколько листиков среди бесчисленного многотомья судеб. Самое первое, не дано было исполниться надежде мужа и жены Боровиковых. Власти не дали себя обмануть. Агафья не представляла для них интереса, люди не то что мужей "продавали", отец "отказывался" от сына, сын - от отца. Привожу примеры, чтобы не быть голословным: "Прошу избирательную комиссию восстановить меня в гражданских правах, - обращается в 1930 году ноября месяца 12 дня Казанцев Иван из села Белый-Ануй Усть-Канского района.
– Жить с отцом в одном хозяйстве не намерен и за отца отвечать не намерен, а пускай он отвечает сам за себя". "Я от отца окромя плохого ничего не видел, - заявляет в это же время Глушаев Иван Малофеевич из села Черный-Ануй из того же аймака.
– Он пьянствовал, а меня день и ночь заставлял работать, где я ознобил себе руки и получил нездоровье". Я уверен, что все это писано с согласия или руками тех отцов.
Три года прошло, как Агафья "заложила" Евсея, много раз обращалась она к властям, но у неё до сих пор нет права голоса, ее не приняли в колхоз, значит не освободили от того твердого налога-беды. Как умудрялась она, вдова, с тремя малолетними детьми жить в те тяжкие годы! Вот некоторые отрывки из документов-угроз в ее адрес: "Оштрафовать твердозаданницу (слово-то какое!) Боровикову Агафью, не выполнившую план сева 2,15 га в трехкратном размере в сумме 69 рублей. Талица, сельсовет, от 12.05.1933 года". Такой же документ в 1934 году: "...злостно уклоняющуся от выполнения государственных обязательств, оштрафовать на сумму 63 рубля". Заметьте, что это только
– Д.К.), "...факта смерти мужа не имеется".
И вот одно самое характерное - крик души - из ее цельных заявлений. Сохранилось оно хорошо, красив почерк у писаря Каланакова. Видимо, он один из получивших отличную грамматическую муштру дореволюционных миссионерских школ. Вот о чем и как он пишет. (Возможно, что из-за этого заявления я и заинтересовался Боровиковыми.)
Прокурору 2 уч. Село Усть-Кан.
От батрачки пос. Усть-Кумир Талицкого сельсовета
Боровиковой Агафьи Асафовны,
35 лет, вдова - на иждивении малые дети 3 душ.
18 октября 1933 года.
Вами же было обращено на мое тяжелое положение внимание из-за которого я очутилась благодаря мужа. Сама же я батрачка и по своей темноте вышла в замужество за него как за человека-крестьянина, но он был обложен по твердому заданию по неизвестным мне причинам - прилагаю справку данную и подтверждающую о моем батрачестве и о смерти мужа уже второй год.
Я, пролетарка и вполне (как вечная была батрачка) принадлежу к своему пролетарскому классу и к Вам обращаюсь, как к защитнику и стражу прав рабочих, батраков и крестьян, надеясь на Ваше безпристрастное отношение к настоящему моему делу заключающегося в снятии твердого задания унаследованного покойным мужем мне и малолетным детям.
В Усть-Кумире мужа дом я добровольно отдала под школу - этим помогла в культуре социалистическому строительству, а сама с детьми отделала хлев под избушку и проживаю хорошо и в нем, так как вечная была (до Соввласти и при муже) раба и угнеталась всеми деклассированными элементами.
Сейчас с детьми надо прожить, но... мужнины грехи (которые мне неизвестны) не дают даже как следует пропитаться.
Вами и аймачной властью обещано снять это 2-летнее твердое задание с меня пролетарки, но до сих пор ничего не поступало в этом отношении.
Весь урожай снятый с посева 1,7 га мною сдан по наследию мужа в кол. 42 пуда, а дети сидят голодом. Но обязательства государства я безупречно выполняю, хоть и несу тяжесть и горе, все же честна перед своим правительством Союза.
Дети батрачки - это племя Ленина и на это следовало-бы отозваться, дабы, сняв "отцовское" - твердое задание, они ели бы хлеб выращенный и обмолоченный их матерью-батрачкой.
Уже о себе я мало думаю (я и так при царизме и муже исстрадалась), но детей оставшихся голодом - жаль.
Я же своим трудом, не дам им погибнуть, а так же надеюсь и власть поможет выйти из этого тяжелого положения мне.
Вся надежда на Вас и моим мытарствам время положить конец. Жду удовлетворения.
Приложение: справка бедняков-колхозников.
Батрачка: за меня неграмотную подписался Медведев Фл.".
Вот такая очередная бесплодная попытка-надежда Агафьи, бесполезная для нее, но не для нас - для потомков, ибо это документ и в нем дух, запахи, звуки, в нем коды и хромосомы тех переломных тридцатых.