Последняя надежда
Шрифт:
Огонь пылал повсюду, обагрив мрак ночи. Он поглощал всё, к чему прикоснётся, и вскоре от дома останутся лишь развалины. Арабелла медленно прошла мимо маленькой кучки пепла, оставшейся от её отца, и покинула улицу, наблюдая за хаосом и разрушением вокруг. А тело её бедной матери вскоре встретилось с жадным пламенем…
…Эрнст и Изабелла одновременно вздохнули и перенеслись из Вспыхова начала XVIII века в настоящее, в тюрьму Гранд-Альянса. Близнецы были подавлены обилием ненависти, которая пылала в душе Арабеллы, а всё увиденное хотели забыть. Настолько тяжко оно давило на них, настолько сильный отпечаток оставило –
– Зачем ты нам всё это показываешь, ведьма? – вспылил Брат.
Инес спокойно улыбнулась, сидя на тюремной койке.
– Я и раньше многих убивала, но тогда по-настоящему пересекла черту, – ответила узница, – я хотела показать, как это произошло.
Свеча по-прежнему тускло горела в тёмной камере.
– Врёшь! – отрезала Изабелла, – ты пересекла черту и раньше – твои разум и сердце были отравлены ядом!
– Возможно, ты и права, – сказала Инес, – но задай вопрос, где для тебя, тебя лично, находится черта?
– У нас нет времени философствовать, Дануся, – гневно произнёс Эрнст, – завтра мы отправимся в Торхар, и я надеюсь, что мы увидели достаточно, чтобы ты согласилась нам помочь.
– Ещё нет, – загадочно ответила Инес, – я показала вам не всё. Вы думаете, что я зло во плоти, но на самом деле и мне не было чуждо то, что я сама считала глупостью: сострадание.
– Сомневаюсь, конечно, что оно у тебя есть, – сказал Брат, – но Аустелии, да и нам тоже, нужен результат, поэтому поехали.
– Постой, – ласково обратилась к нему Сестра, – может, ведьме и нужно свести нас с ума этими воспоминаниями?
– Сейчас Торхар важнее, чем мы, – твёрдо ответил Эрнст, – давай, Инес.
– Не беспокойтесь – самое страшное осталось позади, – рассмеялась волшебница.
И Брат с Сестрой снова провалились в некую дыру, переместившись обратно в прошлое…
…На площади перед каменным костёлом собралось много людей. Мужчины и женщины, дворяне и крестьяне недоумевали, что же случилось в городке этой ночью. Говорили, что на одной из улиц разгорелся чудовищный пожар, и никто не знал, чем он был вызван. Вспыховчане ещё не догадывались, что именно их вскоре ожидало…
А Арабелла величаво шагала по площади перед церковью, глядя на лица прохожих. Королевский мундир волшебницы был испачкан грязью, а на её плаще остались следы крови братьев. Опустив голову, колдунья остановилась у изваяния печального ангела перед костёлом. В детстве это крылатое существо из камня навевало на неё сильную тоску. Левски взмахнула рукой, и тело ангела отделилось от ног и плюхнулось в грязь перед входом в церковь. Увидев это, люди в страхе разбежались в разные стороны. Арабелла слышала повсюду крики: «Ведьма!». Суеверные вспыховчане боялись магов как огня, и она собиралась доказать, что они были правы.
Левски подняла руку, и голова горожанина в меховой шапке отскочила от тела, а из его шеи забила кровь. Мощная телекинетическая волна разделила женщину ровно на две части: верхнюю и нижнюю. Увидев происходящее, маленькая девочка с визгом убежала как можно дальше, но Арабелла не придала ребёнку особого значения. Волшебница шевелила руками словно опытный дирижёр, манипулируя потоками магии. Крестьяне в лохмотьях убегали от неё, на ходу делая крёстное знамение, но внезапно падали замертво, а их головы с хлопком отскакивали от тел. Облезлая собака, скуля, пролетела над землёй и умерла.
– Стоять! – сзади послышался крик.
Арабелла развернулась. На королеву неслись гусары
– Изыди к Дьяволу! – выкрикнул один из гусар, лёжа у постамента печального ангела.
Королева Катценхаузена провела рукой, и всадник лишился головы. Небрежно взглянув на обезглавленного солдата, Арабелла приблизилась к разноцветным гоэтическим витражам. Изображения святых и сцены из священных книг когда-то впечатлили её, а теперь лишь напоминали о ложных надеждах. Своей магией Левски выхватила всех служителей, которые находились в церкви, и выдернула их через высокие окна. Один из них, юноша, валялся в земле, а другой, старик, упал прямо под разбитым витражом, поломав все кости. Они оба были одеты в серые рясы из мешковины.
Арабелла телекинезом подняла служку – юношу, стриженного под горшок, и поставила его на ноги перед собой. Она поднесла к груди послушника руку, сияющую синим магическим светом, и направила в него волну энергии. Яркая вспышка поглотила служку, и тот с адским воплем превратился в горстку пепла, вокруг которой пылал огонь. А волшебница пошла вперёд и продолжила бойню, притянув к себе старого ксёндза, кричавшего от боли в сломанных конечностях. Она его не помнила – похоже, в её детстве он занимал какой-то низший чин. Арабелла приложила руку к его лицу, изрытому морщинами, и пустила магию в его рот, ноздри и глазницы. Довольно быстро ксёндз тоже стал кучкой пепла, над которой полыхал костёр. Арабелла была счастлива. Эти ушлые создания кормились на несчастье вспыховчан, внушая им несбыточные надежды на радость и процветание в загробной жизни. Поэтому они заслужили самое суровое наказание, как и её отец.
Дальнейшее пронеслось перед Эрнстом и Изабеллой быстро и незаметно. Арабелла обошла все улицы Вспыхова, убивая своих бывших односельчан и сжигая дома. Никого она не щадила – ни женщин, ни мужчин, ни детей, ни стариков. Она радовалась и зловеще хохотала, когда эти ничтожной людишки со всех ног удирали от «ведьмы» лишь затем, чтобы погибнуть самой глупой смертью. А когда в городке не осталось ни живой души, Левски вернулась на площадь перед костёлом, чтобы сделать завершающий штрих. Королева Катценхаузена встала лицом к церковной колокольне и представила, будто сжимает её рукой. Увенчанный крестом шпиль откололся от основания и с оглушительным звоном колокола рухнул вниз. Храм лживого, бездействующего Бога должен был пасть, как пали все строения в этом злополучном городе. Огромный деревянный крест отлетел прямо к ногам Арабеллы, а вокруг бушевало созданное ей магическое пламя и шёл густой дым.
В треске множества костров колдунья услышала чей-то крик. Она увидела на углу костёла маленькую девочку, которую по ошибке оставила в живых на площади. На вид ей было лет пять или семь. Ребёнок пронзительно визжал, глядя на огонь и дым вокруг. Удивившись сама себе, Арабелла испытала чувство жалости к девочке. Посреди хаоса королева увидела несчастное, невинное существо, словно пелена кровавого наваждения сошла с неё. Эта девочка не заслуживала такой участи, она была ни в чём не виновна. Конечно, она была вспыховчанкой и наверняка выросла в такой же мерзкой семье, как и сама Арабелла, но… королева могла дать ей новую жизнь.