Последняя надежда
Шрифт:
— Ба! Покажись! Ну, пожалуйста! Помоги мне! — умоляюще закричала она.
— Окса, внученька, это я, твоя бабушка Драгомира! Доверься мне! — Драгомира-первая, умоляюще глядя на девочку, медленно направилась к ней.
— Лапушка, не верь этому самозванцу! Я твоя бабуля, твоя бабуля, которая тебя любит, и всегда будет любить, — дрожащим голосом произнесла Драгомира-вторая.
Две Драгомиры направили друг на друга Гранокодуи, а Гюс что-то отчаянно пытался сообщить Оксе жестами, которых она не понимала. Какой кошмар…
Окса принялась рыться в сумке, не сводя глаз с обеих женщин.
Обе
Окса открыла Ларчик, схватила Эксельсиор и проглотила, в надежде, что в голове у нее просветлеет. Одной интуиции ей не хватало, чтобы отличить правду от лжи. Девочка больше склонялась к Драгомире-второй, но скорее умозрительно, чем из-за железных доказательств.
С самого первого ее появления Драгомира-первая показалась девочке несколько странной. Ее поведение и манера речи не имели ничего общего с той обожаемой бабулей, которую знала Окса. Но ситуация сложилась чрезвычайная, а от этого у кого угодно характер поменяется… Жалкий вид Драгомиры-второй, разбитое лицо, тело, дергающееся от боли — все это производило на Оксу сильное впечатление. Она сколько угодно могла увлекаться кун-фу, но сердце-то у нее оставалась добрым.
Если предположить, что настоящая Драгомира — это Драгомира-первая, то Оксе казалось ужасным, как бабушка обращалась с лежащим на земле, корчащимся от боли, человеком. Пусть МакГроу и заклятый враг их семьи, всех Беглецов и Эдефии, наверняка существовал другой способ его нейтрализовать. А это была нечестная битва. И неравная! Никогда больше она не сможет относиться к бабуле, как раньше… Но сейчас самое главное — выяснить, какая же из женщин — ее настоящая бабушка, а потом выбраться из этого осиного гнезда. Желательно, живыми…
— Как звали твоего мужа, ба? — резко спросила Окса прислонившуюся к столбу Драгомиру-вторую.
— Владимир Поллок, лапушка, но, думаю, Ортон это знает. Не полагайся на мой ответ…
— Ладно, теперь ты! — ткнула Окса пальцем в Драгомиру-первую. — Где умерли родители Жанны Белланже?
— В Чехословакии, лапушка, во время событий 1968 года. А вот это, я думаю, Ортону вряд ли известно.
— Не слушай, Окса! — хрипло воскликнула Драгомира-вторая. — Ортон распрекрасно может это знать! Он много лет следит за нами, вспомни список!
— Замолчи! — потрясла Гранокодуем Драгомира-первая. — Твоя семейка всегда сеяла хаос, из-за нее меня разлучили с родителями! Но сегодня ты заплатишь за все, что твоя родня натворила…
— ПРЕКРАТИТЕ! — закричала Окса, по-прежнему не зная, кого выбрать.
Она в отчаянии поглядела на Гюса, уже довольно давно пытавшегося ей что-то подсказать. Он выставил средний палец и слегка, но красноречиво обхватил его пальцами другой руки… И до Оксы дошло. Перстень!
Она быстро перевела взгляд на руки дам: перстень, который она заприметила еще в первый учебный день, великолепный витой серебряный перстень с аспидно-черным переливающимся камнем, украшал палец Драгомиры-первой!
Девочку
Окса, напрягшись всем телом, растерянно поглядела на Гюса. Теперь мальчик дул в сложенную трубочкой руку. А это еще что означает? Окса посмотрела внимательнее и поняла — Гранокодуй! Что там уже Абакум говорил насчет Гранокодуев? Надо вспомнить… Они все персональные и разные, и нельзя воспользоваться чужим, потому что они признают только хозяина. Разные! Да! Вот оно!
Окса поглядела на Гранокодуй обеих Драгомир. Первая держала Гранокодуй из темного рога, инкрустированного тонкой серебряной нитью. Гранокодуй же Драгомиры-второй был более светлым, белым с розоватым оттенком, инкрустированный золотыми точками и драгоценными камнями. Окса сосредоточилась, как могла.
«Окса, попытайся вспомнить, как выглядит бабушкин Гранокодуй… Это же просто!»
Видела ли она Гранокодуй Драгомиры? Гр-р-р-р! Окса судорожно рылась в памяти. И внезапно у нее перед глазами предстало событие, имевшее место несколько месяцев назад, на кухне Леомидо. Драгомира тогда вынула свой Гранокодуй, чтобы продемонстрировать ей Ретинату. Почти белый, мерцающий множеством разноцветных огоньков! Да, но оставалась та же проблема, что и с перстнем: может, МакГроу зашел так далеко, что обменялся и Гранокодуями? Бесконечные вопросы. А главное, без ответов…
Окса не успела задаться очередными из вопросов: из глубины подвала выскочило сутулое тощее создание и прыгнуло на спину Драгомиры-второй.
— Старая плесень! Я тебе глотку перережу как свинье, каковой ты и являешься!
Узнав Гнусеня, Окса мигом выставила руку и мощным Нок-Бамом отшвырнула его в другой конец подвала. Но жуткого монстра ничто не могло остановить. Он оказался крепким, да к тому же у него имелся стимул. Он тут же вскочил на лапы и снова помчался к Драгомире-второй.
— Гнида! Ты сдохнешь в этом подвале и будешь плесневеть тут вечно!
Окса не успела среагировать. Маленькое чудовище своими страшными когтями разодрало Драгомире грудь и умчалось по лестнице наверх в дом. Его несчастная жертва вскрикнула от боли, распоротый корсет платья раскрылся, обнажив мерцающий медальон. Медальон Малораны!
Без тени сомнения Окса подняла Гранокодуй и дунула, мысленно пробормотав заклинание. И Драгомиру-первую тут же обвила липкая лиана.
— Ты что творишь, идиотка малолетняя! Сдурела совсем?
С искаженным от боли лицом Драгомира-вторая подошла к Оксе и нежно обняла ее, прошептав:
— Лапушка моя…
— Ба… — с облегчением выдохнула Окса. — Ты ранена! Нужно убираться отсюда, надо срочно заняться твоим лечением…
К ним подошел Гюс.
— Спасибо, Гюс! Ты молоток! — воскликнула девочка.
— Да ладно, старушка, чего там… Но ты права, нужно отсюда сваливать, Драгомира скверно выглядит…
Бабуля Поллок, крепко поддерживаемая обоими ребятами, едва держалась на ногах. А Драгомира-первая тем временем постепенно принимала свой истинный вид, то есть Изменника Ортона-МакГроу.