Последняя ночь колдуна
Шрифт:
Кое-как вытащили гроб. Из-за накиданной вокруг земли поставить его ровно не удавалось. Они пыхтели и матерились, дергая гроб туда-сюда, как вдруг крышка отскочила в сторону.
Мелкий почувствовал, как сердце подпрыгнуло до горла. Напарник, забыв про авторитет, замер рядом. Вытянув шеи, они заглянули в гроб.
Глаза покойника были открыты. В темноте он выглядел как живой и пялился на них с ненавистью.
– Черт, этого еще не хватало! – выругался старший.
– Может, не трогать его?
– Не
– А вдруг этого там нет?
– Есть. Информация точна. Ты что, струхнул, браток?
Мелкий съежился. Признаваться в трусости никак нельзя. Этот гад потом распишет все перед своими, да еще от себя добавит, что, мол, в штаны наложил со страху.
– Ничего я не струхнул. Обычный жмурик. Что его бояться?
– Ну-ну. Ладно, не трясись, я сам возьму.
Мелкий вздохнул с облегчением, еще не веря своему счастью.
Старший понял, что погорячился, почти сразу, но отступать было некуда. Стараясь не смотреть в глаза покойника, он протянул противно дрожащую руку и принялся шарить под подушкой. В тот момент, когда пальцы коснулись холодного дерева, из груди покойника с шипением вырвался воздух.
Мелкий не выдержал и заорал. Старший отпрыгнул в сторону, маскируя страх грязными ругательствами. К счастью для обоих, то, за чем они пришли, было у него в руках. Он понимал, что второй раз прикоснуться к покойнику не посмеет.
Даже не разглядев как следует находку, они наспех, кое-как прикрыли гроб, сбросили его в яму и закидали землей. От страха они работали вдвое быстрее. Венки водрузили на место старательно, в том же порядке, что и стояли. Лишние подозрения им были ни к чему.
Покончив с делом, они отнесли лопаты на другой конец кладбища, забросили их в лопухи, а сами перемахнули через забор. Все делали в полном молчании.
Первым заговорил мелкий, уже когда они, переодевшись в чистое, залезали в машину.
– Гош, – позвал он испуганно, – а, Гош! Что это с тобой?
– Чего пристал? В чем дело?
– Ты в зеркало глянь! Может, мне кажется?
Гоша раздраженно бросил взгляд в боковое зеркало автомобиля. И вздрогнул. Его прическа!.. Три дреда над правым ухом поменяли цвет. Вместо каштановых они превратились в белые.
Глаша и пес, которого она окрестила Тайсон, как-то сразу поладили. Он оказался воспитанным, спокойным и очень послушным. К его жутковатой, вечно ухмыляющейся жабьей морде девушка быстро привыкла и даже увидела в устрашающей внешности нового друга некую выгоду. С ним она перестала бояться.
Прокормить Тайсона было непросто. Поесть он любил, хотя оказался некапризным, поглощая без разбора и «Педигри» и остатки вчерашнего ужина.
Валя
– Не было заботы, купила баба порося, – ворчала она в ответ на восторженные Глашины рассказы. – Лучше бы мужика нового завела, ей-богу!
– Она еще со старым не развелась, – напомнила Дина. – И потом, чем мужик лучше собаки?
Валька надолго задумалась, но явных преимуществ не обнаружила. Это был, наверное, единственный раз, когда она не нашлась с ответом.
– На день рождения идем? – поинтересовалась Дина.
– Вопрос риторический, – упавшим голосом откликнулась Глаша, – теоретически можно и не ходить…
– Да брось, – безнадежно ответила Валентина, – Лариска как-никак замдиректора. Корпоративная, мать ее, вечеринка. Явка обязательна.
– Зато наедимся на халяву, – ободряюще вставила Дина.
– Кто бы говорил, – Валя скорчила многозначительную рожицу. – Ты, Дина, едок еще тот!
– Не обо мне речь, – парировала та.
– А что? Я намерена оттянуться по полной, коли начальство угощает. Лишь бы наша Медуза горгона какой отравы не подсыпала!
– Не должна, – возразила Глаша, – она в последнее время добрая. Даже меня не достает.
– А чего ей доставать? – пробормотала Дина, тряхнув головой. – Она свое черное дело сделала: клиентов увела. К ней народ так и шастает. Воровка!
– Это не совсем так… – начала было Глаша, но Валя перебила ее.
– Прекрати! – воскликнула она, ее глаза гневно засверкали. – Нельзя быть такой мямлей! Эта дрянь пустила тебя по миру, а ты, как дура, ищешь ей оправдание. Еще на работу к ней пойди, как твоя Нелька, выручку ей улучши!
– Кстати, Нельку что-то не видно, – вспомнила Дина.
– И фиг с ней!
Когда Валя сердилась, с ней лучше было не связываться. Подруги благоразумно уткнулись каждая в свою кружку, чтобы переждать бурю.
До часа икс оставалось совсем немного времени. Особо приближенные занимались сервировкой, в том смысле, что кромсали колбасу, сыр, овощи и расставляли одноразовую посуду на сдвинутых столах. Остальным надлежало явиться сразу же после закрытия магазина, который сегодня в порядке исключения планировали закрыть на два часа раньше.
Именинница Лариса – высокая кудрявая блондинка с роскошной фигурой – с самого утра принимала поздравления и бесчисленные букеты цветов. Девицей она слыла не противной, и угодить ей пытались не только из чувства самосохранения. В тесном, сплоченном коллективе магазина Ларису если и не любили, то уважали.
Глаша разорилась на букет чайных роз и хрустальную конфетницу в форме умирающего лебедя. Вазочка сама по себе была довольно вульгарна, но Лариса по непонятной причине испытывала слабость к лебедям.