Последняя ночь
Шрифт:
Они заказали ассорти из свежей рыбы, фирменное блюдо, которое здесь готовили бесподобно. Тут Дана внезапно вспомнила, какой маленький им выделили коттедж. Настроение у нее сразу испортилось. Следовало прояснить все заранее.
– Нам предоставили неудобный, на мой взгляд, коттедж. Я хотела поменять его на другой, но мне отказали. Сказали, что ожидается много гостей. Так вот, там только одна большая кровать. Если хочешь, можешь спать на ней, а я устроюсь на диване.
Он выслушал ее с коварной ухмылкой и ничего не сказал.
–
– Поступай как знаешь, но ты даже не представляешь, от чего ты отказываешься.
– Не зарывайся. Думай лучше о деле.
– Пожалуйста. – Он скривил губы и снял чехол с фотоаппарата. Затем он наклонился к ней совсем близко, так близко, что она смогла увидеть золотистые искорки в его голубых глазах, делавших их необычайно привлекательными. – Это специальный «Никон». Посмотри вот на эту вспышку. Огонек мигает дважды, но не потому, что садится батарейка, а потому, что где-то рядом есть подслушивающее электронное устройство, в просторечии «жучок».
– Не думаешь же ты, что Кольтран…
– Я когда-нибудь говорил тебе, что я обучался в ФБР, на их базе в Квантико в Вирджинии?
– Сам знаешь, что нет.
– В Соединенных Штатах борьба с преступностью ведется по районам. ФБР обычно вербует себе на службу агента из местных полицейских. Этот агент проходит спецподготовку, а затем возвращается в свой родной край, чтобы там работать под прикрытием полиции.
Дана слышала об этом. Такие агенты умели многое, но главное – они знали, как составлять психологический портрет преступника. Но если Роб проходил такую подготовку, значит, он был незаурядным полицейским. ФБР не берет на службу кого попало. Почему же он ушел из полиции?
– Гавайское полицейское управление все еще приглашает меня на консультации, неофициально, конечно. Помнишь ту женщину, которая была убита на Кауи в прошлом году?
– Ту, что задушили шелковым шарфом?
– Да. Это было ритуальное убийство, и я подозревал, что убийца делал это и раньше, хотя подобных преступлений на Гавайях не случалось. Известно, что ритуальные убийцы испытывают возбуждение именно от ритуала, а ритуал – это точное соблюдение каких-то действий. Значит, преступления, совершенные одним и тем же маньяком, должны быть однотипными. Я забрался в компьютерную базу данных ФБР и нашел подобные убийства в других туристических местах.
– Так вот как полиция обнаружила агента из бюро путешествий, который задушил всех тех женщин. – К их столику подошел официант и начал расставлять заказанные блюда. Роб, безусловно, был чрезвычайно опытным детективом. Его рассказ произвел на нее большое впечатление. Она даже простила ему нахальное поведение и сексуальные заигрывания.
– Хорошо, и что же ты думаешь о моем шантажисте?
– Он нетрадиционен. – Тагетт положил свою руку поверх ее руки и слегка сжал ей пальцы, глядя Дане
– Если бы Ванесса не упомянула о Большом Папе, я бы никогда на него не подумала. Взяв вилку, Роб сказал:
– Я навел кое-какие справки о Торнтоне Кольтране. Большой Папа – тот еще фрукт. – Роб положил в рот кусочек омара и пожевал, смакуя его нежное розовое мясо, прежде чем продолжить. – Но это не его стиль, хотя, чтобы отвести от себя подозрение, он мог умышленно действовать несвойственным для него образом.
– А что я говорила?! Большой Папа просто не хочет публичного скандала с разводом.
К тому моменту, когда они закончили ленч, время уже близилось к вечеру и ветер стал стихать.
Они стояли на утесе, наблюдая, как серфингисты упаковывали свои доски. Внезапно Роб положил ей. руки на плечи.
– Уже лучше, – улыбнулся он, обнаружив, что она не отшатнулась от него. – Думаю, что к концу недели мне понадобится бейсбольная бита, чтобы отбиваться от твоих посягательств.
– Мечтать не вредно, – хмыкнула она, а сама подумала, что его слова заставляют ее волноваться не меньше, чем его поцелуи и прикосновения.
Вскоре они выбрались из лабиринта грунтовых дорог и свернули на частное шоссе, ведущее к ранчо Кау. Ворота были распахнуты настежь в ожидании гостей, прибывающих на прием. Оранжевый знак с надписью «Капу» был подобен маяку в безлунной ночи, с той только разницей, что любой незнакомец мог напороться здесь на те еще рифы.
– Вот это да! – Роб восхищенно присвистнул, когда внезапно за очередным поворотам перед ним предстал дворец Кольтранов во всем своем великолепии. – Как говорят у нас в Техасе о таких богачах, у них есть все и еще столько же. Сколько же человек здесь живет?
– Около сотни ковбоев; кроме того, где-то около двадцати пяти слуг следят за домом и садом. Один человек ухаживает за прудом с экзотическими рыбками.
– Бедность не порок, но большое неудобство. – Он вновь присвистнул, окидывая взглядом округу.
Дана засмеялась и показала на довольно узкую дорожку, полускрытую высокими папоротниками.
– Нам сюда.
Роб быстро проехал мимо главной усадьбы, затем они оставили позади несколько гостевых бунгало и наконец добрались до Макаи-хаус. Он выключил зажигание и, притянув ее к себе, зашептал:
– Когда мы войдем в дом, попроси меня немного поснимать на память.
– По-моему, ты насмотрелся шпионских фильмов, – заметила Дана, выходя из машины. Но когда они вошли в домик, Дана поступила, как велел Тагетт. – Роб, посмотри, какой великолепный вид на кратер Молокини, – заявила она. – Ты должен сфотографировать его.
– Хорошо, детка, – откликнулся Роб, и она решила, что это звучит почти естественно. – Мне, правда, больше нравится кровать. Почему бы тебе не устроиться на ней, а я тебя сниму.