Последняя одиссея
Шрифт:
– Не в медведях дело, – ответил Мак. – На месте сами всё поймете.
– А где…
– Уже недалеко, – заверил он доктора Каргилл. – И по-моему, лучше вам заранее ни на что не настраиваться. – Он взглянул на Нельсона. – Вот как мы все обнаружили: приехали сюда с Нельсоном три дня назад. Главным образом, азарта ради, но хотелось еще, конечно, глянуть, что творится за ледяным фасадом Хельхейма. Можно просто бурить на мили вглубь, подбираясь к ядру и анализируя запертые во льду древние газы, а вот самому оказаться у истоков, в сердце ледника – возможность редкая.
– Я
– Что, минералы? Здесь? – спросила Елена.
Нельсон пыхтя расстегнул-таки вощеную молнию.
– Подлинное сокровище Гренландии не в пресной воде из ледников, а в том, что таится под ними. Настоящий рог изобилия, непочатый край. Золото, алмазы и рубины, крупные медные и никелевые жилы. Редкоземельные элементы. Для Гренландии и ее жителей это огромное благо.
– И для «АГМ», которая тоже набьет карманы, – с нажимом произнес Мак.
Нельсон в ответ только фыркнул и принялся настраивать некий прибор.
Елена всматривалась в недра тоннеля, стенки которого постепенно темнели.
– Глубоко уходит тоннель?
– До самого скалистого побережья, – ответил Мак. – Мы идем сквозь язык льда, протянувшийся на три четверти мили от береговой линии.
«Боже мой…»
Едва Елена узнала, что ее ждет, как стало трудно дышать. Она попыталась представить тяжесть нависшего над ними льда, вспомнив рассказ Мака об отколовшейся глыбе размером с Нижний Манхэттен.
«А если бы мы в это время были внутри?»
Стало совсем темно, и Мак зажег прожектор на носу лодки. Луч света глубоко пронзил тьму, и в голубоватой толще льда засияли прожилки, похожие на древнюю карту залежей минералов.
Елена сделала глубокий вдох, стараясь унять тревогу. Спуститься в гробницу для нее – дело привычное, но это – совершенно иное. Тут кругом лед. Она ощущала его на языке, вдыхала его. Он окружил ее со всех сторон. Она была внутри льда, а лед – внутри ее.
Наконец впереди, куда не добивал луч прожектора, забрезжил свет.
Мак обернулся и подкрепил ее надежду словами:
– Почти на месте.
Взревев напоследок мотором, лодка подплыла по реке туда, где голубой лед оканчивался черной каменной аркой. Сам канал уходил дальше, поднимаясь порогами по разбитому камню и льду, но аккумуляторный осветительный столб обозначал конец пути, как одинокий маяк в застывшем мире.
Джон направил лодку к берегу, где поток воды завихрялся, и Мак привязал ее к вбитому в ледяную стену колышку.
Елена встала, балансируя в раскачавшейся лодке, и, вытянув шею, стала разглядывать длинный корпус деревянного корабля, киль и борта которого почернели от времени.
– Откуда он вообще тут? – пробормотала она.
Мак помог ей выбраться на пятачок влажного камня.
– Я бы предположил, что команда искала укрытия в гроте. – Он обвел рукой толщу черного камня у них над головами. – Моряки, наверное, попали в ловушку, их приморозило к месту,
– Как давно это случилось? – спросила Елена.
– Судя по возрасту льда, – сказал Нельсон, выбираясь из лодки, – в девятом веке.
Мак внимательно посмотрел на Елену.
– Все думали, что Новый Свет открыл Христофор Колумб в тысяча четыреста девяносто втором году. Правда, потом он утратил титул первооткрывателя, когда выяснилось, что в конце десятого века в Гренландии и на севере Канады обосновались викинги.
– Если вы не ошиблись с датой, то выходит, что это судно застряло тут на целый век раньше, – подытожила Елена. – И ходили на нем не викинги.
– Мы тоже так подумали. Правда, тут мы не специалисты.
Нельсон кивнул.
– Вот вас и вызвали.
Теперь все стало ясно. У Елены были две ученые степени, но основная ее специальность – морская археология. Ей потому и поручили раскапывать поглощенный Средиземным морем египетский портовый город: она обожала находить все более ранние свидетельства того, когда человечество отважилось бороздить морские просторы, не переставая восхищаться смелостью и конструкторскими решениями первых мореплавателей. Эта страсть зародилась в ней еще в детстве, когда они с отцом каждое лето ходили под парусом у берегов Мартас-Винъярд [9] . Детские воспоминания о тех редких моментах до сих пор грели душу. Даже в колледже Елена выступала за команду университета в чемпионате Лиги Плюща по гребле.
9
Курортный остров недалеко от Бостона.
– Догадываетесь, откуда этот кораблик родом? – спросил Мак.
– Чего тут гадать? – Она направилась к корме. Форштевень все еще оставался в плену у льда. – Смотрите, как сшиты облицовочные доски: нити из кокосовой веревки. Решение очень характерное.
– Кокосовая веревка?
Елена кивнула и прошла туда, где флагштоками торчали две переломленные мачты с обрывками парусов.
– Паруса латинские, треугольные, материал – полотна из пальмовых листьев.
Нельсон нахмурился.
– Кокос и пальмовые листья. Точно не викинги.
– Перед нами самбук, один из крупнейших дау [10] в арабском мире. А у этого еще и палуба есть, что делает его редчайшим океанским купеческим судном.
– Если вы правы, – произнес Мак, – в чем я лично не сомневаюсь, то перед нами свидетельство того, что первыми на эту землю ступили не викинги, а арабы.
Говорить уверенно Елена не торопилась. Сперва требовалось произвести радиоуглеродный анализ. Однако подруга, коллега, вызвавшая ее сюда, была права: открытие и правда способно переписать историю.
10
Общий термин для арабских кораблей под латинским парусом (в виде прямоугольного треугольника).