Последняя охота

Корнилова Наталья Геннадьевна

Парни переглянулись.

– Черт! – сказал Степан. – А нам сказали, что ты сумасшедшая баба, которая все никак не отстанет от одного мужика. Его это достало, и он решил тебя проучить.

– И нанял вас?

– Да.

– Значит, звонил все-таки мужчина?

– Нет, – помотал головой Миша и каким-то обиженным детским голосом сказал: – Насчет звонка я правду сказал. Может, он через секретаршу или любовницу действовал?

– Как зовут мужика-то? – спросила я, чувствуя безнадежную усталость. Мутное дело, вряд ли я узнаю, кто за всем этим стоит. После ответа Михаила эту усталость как рукой сняло.

– Аничкин,

кажется.

– Нет, Аникеев, – поправил его коллега. – Аникеев Виктор Валентинович. Я же еще карточку заполнял. Мы ведем документацию наших заказов, – зачем-то доверительно сообщил он мне. – Врач, по-моему.

* * *

Обратно мы ехали на машине, принадлежащей детективному агентству с загадочным названием «Пинкертон-2». Ну почему «Пинкертон» – это еще можно понять, но для чего нужна нумерация? У нас что, в Москве, куда ни плюнь, везде агентства с подобным названием?

Все оказалось намного проще. Степан и Михаил на самом деле были двумя парнями, каждый из которых независимо друг от друга решил открыть свой детективный бизнес. Степан начинал карьеру каскадера, но что-то у него там не заладилось, и он задумал создать свое дело. Михаилу же с детства нравились сериалы про сыщиков.

Но и у того, и у другого дела шли вкривь и вкось, пока наконец судьба не столкнула их лбами в расследовании одного заковыристого дела. Дело то они так и не раскрыли, вернее, почти раскрыли, но вмешалась милиция, и все получилось так, словно бы это оперативники раскопали улики, доказали, что алиби главного подозреваемого на самом деле фикция. В общем, нашим героям не досталось ни лавров, ни почета, ни денег, которые они остались еще и должны недовольным клиентам. Назывались их частные предприятия незамысловато: «Пинкертон Первый» и «Пинкертон Второй». Степан успел зарегистрировать свое детище немного раньше, чем Михаил, поэтому Жариков, решив не отступать от полюбившегося названия, недолго думая, изменил нумерацию.

Встретившись, пацаны решили слить предприятия в одно целое. И, как это обычно бывает, все долги повесили на «Пинкертона Первого», канувшего в небытие, оставив в живых «Пинкертона Второго», существующего уже полгода.

Оба горе-детектива сидели теперь на заднем сиденье своей же собственной «Ауди», крепко связанные веревкой, которую я обнаружила в их багажнике, и откровенно делились наболевшим.

Несмотря ни на что, парням не везло. От безысходности они стали браться даже за сомнительные дела вроде этого телефонного звонка. Правда, надо отдать должное пацанам, они отказывались нападать на женщину, и тогда звонивший описал им меня в самых черных красках. Причем портрет мой получился столь ужасным, что «пинкертоны» сочли, что оказывают незаменимую услугу обществу, избавляя его от подобного монстра в обличье женщины.

– И вы поверили всему, что вам наговорили?

– Ну, – с сомнением сказал Степан, – насчет незаконнорожденного и незарегистрированного ребенка, которого вы сдали цыганам в аренду, чтобы получать проценты с детского труда… этого мы, конечно, проверить не могли, но в общем все выглядело убедительно.

Н-да, у неизвестного, который прикрылся именем убиенного доктора, фантазия более чем богатая. Надо же, ребенок, отданный цыганам, захочешь – не придумаешь!

– А

насчет «Частного сыска»… Нам сказали, что ты – любовница хозяина.

– И вместе с тем достаю какого-то мужика, да? – ехидно осведомилась я.

– А что? – робко заметил Степан. – Одно другому не мешает…

Но все же они чувствовали, что опростоволосились по полной программе. Таким не детективное агентство открывать, а идти курьерами в захудалую фирму. Или марками торговать.

– А что за доктор такой? – спросил вдруг Вадим, сидевший рядом со мной. После обморока он долго не мог прийти в себя, отгоняя от глаз воображаемых мушек (но, по-моему, ему просто было стыдно своей маленькой слабости, и он старался не смотреть мне в глаза). – Фамилия знакомая.

– Доктора мы проверяли, – с достоинством ответил Михаил. – Он действительно работает в центре красоты «Прелесть».

– Работал, – уточнила я.

– Что?

– Его убили на днях. Вы что, «Новости» не смотрите?

– Так мы же в тот день… – начал Степан, но, получив предупреждающий толчок в бок от друга, замолчал. Я посмотрела на них в зеркало заднего вида, но ничего не сказала. Угрозами я все равно ничего не добьюсь, да и руки рулем заняты. Вот приедем на место, там и разберемся.

Ехали мы в сторону предполагаемого местонахождения Светлой Обители, туда, где должна была находиться Юлия…

* * *

– Пить надо меньше! И не забывать закусывать! А ты только водяру вчера хлестал…

– Так я ж…

– Молчи! И пей! – вопреки первому своему лозунгу, сказал властный женский голос. – Пей, пей!

– Не могу глотать, – просипел мужской голос, – горло – как наждак…

– Пей давай! Без разговоров. Как налакаться до свинячьего визгу, так мы герои, с утра от работы отлынивать – орлы, а то, что вместо тебя брат пашет, – это нормально, да?

Ответом было покаянное молчание и звуки редких, но больших глотков, словно пьющий пытался побыстрее покончить с вливаемой в организм жидкостью.

– А-а-а, – громко срыгнул он. От этого звука Юлия и проснулась.

Первой мыслью девушки, когда она очнулась на жесткой кровати без подушки, было желание стукнуть тех, кто так громко разговаривал, мешая ей спать, – опять, наверное, Адриан свои «мартинсы» найти не может. Вечно закинет их вечером себе под кровать, а утром всю квартиру вверх дном перевернет и домочадцев подключит к поискам мощных ботинок на протекторе. Однако голос был женским… «Тетя Лена? Стоп! – испуганно мелькнула в голове мысль еще толком не проснувшейся девушки. – Откуда здесь тетя Лена? А мужчина разговаривает точь-в-точь как дядя Ваня, то есть Вайно. Но я ведь сбежала… Неужели нашли? Господи…»

Но отчаяние не успело захватить Юлию в свои цепкие объятия, поскольку в разговор вмешался третий, чей голос отчего-то показался смутно знакомым. Низкий, хрипловатый, слегка картавый, но тем не менее удивительно приятный и расслабляющий. Словно теплой волной он обволакивал девушку с ног до головы, лишая неразумного желания закричать, убежать, сопротивляться до последнего… Голос этот внушал уверенность, что ничего плохого не случится, все будет хорошо.

Юлия едва не открыла глаза, когда голос прекратил снова начавшуюся перепалку женщины и похмельного мужчины: