Последняя отрада
Шрифт:
Что за дьявол этот Солем, этакий молодчина.
ГЛАВА XI
То один, то другой турист приходили и уходили. Солем провожал их в горы, и они исчезали. Но куда девались в этом году все иностранцы? Ни одного не было видно. Куда девались караваны Беннета и Кука, которые задались целью распространить славу о норвежских горах,- куда они пропали?
Но вот появились два жалких англичанина. Они были уже старые, небритые и вообще небрежно одетые,- это были два инженера или что-то в этом роде, немые и невежливые, как большая часть важных путешествующих английских шутов. Носильщик! Носильщик!- кричали
Солем проводил их на вершину и затем перевалил с ними через горы; за это они дали ему двадцать пять эре. Солем продолжал держать раскрытую ладонь, так он мне рассказывал позже,- думая, что они отсчитают ему еще денег. Но он ошибся. Тогда он постоял за себя, о, этот Солем уже успел деморализироваться и стать наглым от беспечной жизни среди туристов; Mehr! More!- сказал он.- Но нет, на это они не соглашались.
– Тогда Солем бросил деньги на землю и раза два хлопнул в ладоши. Это помогло, он получил еще одну крону. А когда Солем взял лорда за плечи и слегка сжал его, то получил в придачу еще две кроны.- Размазня ты этакая,- сказал Солем.
Но вот появились, наконец, и караваны. Смешанный оба пола, охотники, рыбаки, собаки, любители восхождения на вершины, носильщики. У нас поднялась невероятная возня, на флагштоке взвился флаг, Поль то и дело стоял, склонившись, принимая различные приказания, а Жозефина бегала, бегала, сломя голову, на каждый кивок. Фру Бреде должна была уступить свою комнату трем леди, а мы, остальные, стеснились, насколько это было возможно.
Что касается меня, то мне разрешено было сохранить свою постель в виду моего почтенного возраста; но я сказал, что нет, этому не бывать, пусть английский адвокат, или кто он там такой, берет мою постель,- стоит ли говорить об одной ночи!
И я вышел на двор.
Чего только ни насмотришься в таком пансионе за целый день, если только не быть слепым. Да и ночью можно увидать многое. Что это за блеяние в козьем хлеву? Разве козы не спят? Дверь в хлев заперта, собаки не могли попасть туда. Но не попала ли туда одна из чужих собак? Пороки идут своим чередом, все кругом, как и добродетель,- думаю я,- ничего не ново, все возвращается и повторяется. Римляне владычествовали над всем миром, прекрасно. О, римляне были могущественны, они были непобедимы, они позволяли себе жить вовсю, и вот в один прекрасный день на них начали сыпаться кары, их внуки стали проигрывать одно сражение за другим, и эти внуки в недоумении оглядывались назад. Круг закончился, и римляне не царили больше над всем миром. Этого про них никак нельзя было сказать.
Какое мне дело до двух англичан, ведь я местный житель, норвежец, мне оставалось только молчать на все проделки могущественных туристов. Сами же они принадлежали к нации всесветных бродяг и спортсменов, полной пороков, которую покарает когда-нибудь гибелью справедливая судьба в лице Германии…
Всю ночь на дворе продолжалась возня, а ранним, ранним утром проснулись охотничьи собаки, караван начал собираться в путь, было всего шесть часов, но повсюду раздавалось уже хлопанье дверей. Путешественники спешили, ведь они бежали за доктором. Они позавтракали в две перемены и, хотя хозяин и все домочадцы стояли перед ними, согнувшись в три погибели, и давали им лучшее, что у них только было, не все остались довольны.
– Если бы я только знал раньше, что вы придете,- извинялся Поль.
Но в ответ ему пробормотали, что подожди,
– Да, но я сделаю еще пристройки; разве вы не видите, что у меня уже приготовлен лес? А, кроме того, я подумываю о телефоне…
Караван уплатил в обрез свой маленький счет и исчез. Хозяин и Солем помогали таскать сундуки. У нас снова наступила тишина.
Уехал и учитель Стаур. Он решил собрать растения, растущие вокруг Торетинда. Он заговорил о своих растениях за обедом и проявил большую ученость, называя растения по-латыни. Он обратил внимание на их особенности, о, чему только он не выучился в семинарии!
– Вот это Artemis cotula,- сказал он.
Фрекен Торсен, которая тоже изучала много премудростей, вспомнила кое-что и заметила:
– Да, да, совершенно верно, наберите побольше этого растения.
– Зачем?
– Это очень хорошее средство от насекомых.
Этого учитель Стаур не знал, и это произвело некоторую сенсацию, начались споры, и адъюнкт Хёй должен был вмешаться.
Да, этого, конечно, учитель Стаур не знал. Но он умел классифицировать растения и знал наизусть их названия. Ему казалось это таким забавным, деревенские дети в его селе не знали ни классов, ни названий, и он мог научить их этому. Это было очень забавно.
Но дух земли, был ли он его другом? Растения срезают в этом году, а на будущий год вырастает другое, разве это чудо настраивает его религиозно и вызывает в нем тихое созерцание? А камни, вереск, деревья, трава, леса, ветры и необъятное небо над всей вселенной,- разве это его друзья? Artemis cotula…
ГЛАВА XII
Когда мне надоедают адъюнкт Хёй и дамы… Время от времени мои мысли занимает фру Моли. Она сидит и шьет, а адъюнкт серьезно занимает ее; они говорят о служанках на своей стороне и о том, что они только и делают, что бегают по ночам. Фру Моли - плоскогрудая и тощая дама; но, по всей вероятности, она не всегда имела такой жалкий вид. Ее синеватые зубы производят впечатление чего-то холодного, как будто они сделаны изо льда. Однако несколько лет тому назад ее полный рот и темный пушок над углами рта, вероятно, представлялись ее мужу чем-то необыкновенно прекрасным. Ее мужу, да. Он моряк, шкипер, и появляется у себя дома лишь изредка, как бы только для того, чтобы увеличить семью; в остальное время он в Австралии, в Китае, в Мексике. Он говорит только «здравствуй» и «прощай»- вот и все. А жена его приехала сюда ради поправления здоровья. Хотел бы я знать, действительно ли она живет здесь ради своего здоровья, или же она и адъюнкт оба из одного и того же уездного городка?
Когда мне надоедают адъюнкт Хёй и дамы, я бросаю их и ухожу. И я брожу весь день, и никто не знает, где я. Положительному человеку не к лицу быть таким, как адъюнкт, да, впрочем, он далеко не такой положительный. Да… так вот, я ухожу. День светлый, воздух достаточно теплый, в моих лесах распространяется благоухание, пахнет растениями. Я часто отдыхаю, не потому, что чувствую усталость, а просто потому, что прикосновение к земле как-то особенно ласкает меня. Я ухожу как можно дальше, туда, где меня никому не найти,- и только тогда я чувствую себя в безопасности. Ни единого звука не доносится из усадеб, никого не видно, я вижу только узенькую тропинку, протоптанную козами, по краям ее зеленеет травка, и тропинка необыкновенно хорошенькая. И кажется, будто эта протоптанная полоска земли заснула в лесу, и она такая узенькая и одинокая.