Последняя песнь Акелы-3
Шрифт:
— С судном, — мягко поправил немца Арсенин. — Парусник есть и его даже не нужно захватывать. Всё гораздо проще — я его зафрахтовал. Проблема в другом: кроме нанятой мною бригантины, иных судов в порту пока нет, а триста человек в такой лохани не поместятся…
— У нас нет возможности ждать, — не на шутку разволновался Нойманн. — «Принцесса Елизавета» и «Принцесса Вильгемина» прибудут в гавань Уолфиш-Бей уже через неделю. Максимум — через девять дней. А вы знаете, — немец скорчил тусклое подобие улыбки, — что коронованные особы не имеют привычки ждать…
— Я думаю, что мы сумеем разрешить нашу маленькую проблему, — вкрадчиво улыбнулся Арсенин. — Но потребуется небольшая помощь от вас и вашего… руководства.
Ничего
— Деньги, — одними губами шепнул Всеслав. — Мне потребуются деньги.
— Сколько? — деловито поинтересовался Нойманн и придвинул Арсенину блокнот и карандаш.
— Сейчас я не могу назвать точную сумму, — отрицательно качнул головой Всеслав. — Вопрос еще не до конца проработан. Но завтра, в это же время, я скажу сколько мне нужно и вы предоставите требуемую сумму к утру.
— Gut, — покладисто кивнул Нойманн, — теперь осталось решить, что делать с людьми Ван Брика. Если отпала необходимость в их услугах, может быть, проще отослать их назад?
— Я думаю — не стоит, — Всеслав прикурил папиросу и выпустил вверх тонкую струю дыма. — Для них найдется работа и здесь. Дело в том, что сегодня мой человек с риском для жизни получил карты-схемы береговых укреплений…
— О, да! — снисходительно улыбнулся Нойманн. — Мне уже доложили об этой операции. Выполнено шикарно, с размахом, истинно по-русски. Только напрасно ваш агент рисковал своим здоровьем. Практически все данные вы могли бы получить и у меня. За исключением, разве что, карт-схем, но их наличие или отсутствие, на мой взгляд, не критично. Поймите, мой друг, своих людей необходимо беречь. В наше трудное время и в этих диких местах очень трудно достать хорошего агента!
— Это точно, — вполголоса и уже по-русски буркнул в ответ Арсенин. — Таких, как у меня, точно достать невозможно. Сами кого хочешь достанут…
Понимая, что больше ничего нового от визави не услышит, немец вежливо откланялся и, заверив, что обязательно появится на завтрашней встрече, как-то незаметно для Арсенина покинул гостиницу.
Спустя полчаса в обеденный зал спустились Лев и Коля. Троцкий был тих, задумчив и печален — его терзали похмелье и коктейль миссис Хартвуд. Корено был тих, задумчив и печален — его терзали жгучая зависть к другу и легкие угрызения совести перед Арсениным. Похоже, что с каждым шагом угрызения становились все беспощадней, и к столу командира Коля подошел, не поднимая глаз.
Трактир наполнялся посетителями, и прислуга, спеша выполнить заказы, шустро сновала между столами и кухней. Наблюдая за вечерней суетой. Всеслав приготовился к длительному ожиданию, однако, стоило лишь поднять руку, как почти моментально возле столика появилась хозяйка и две официантки. Миссис Хартвуд, удивленная такой расторопностью своего персонала, ожгла девушек возмущенным взором, но, заметив, что их внимание сосредоточенно на Корено, едва заметно хмыкнула и окинула мужчин выразительными взглядами. Арсенина — восхищенно-выжидающим, Льва и одессита — сочувственными. Правда и того и другого по совершенно разным причинам. В результате перед отказывающимся от еды Лёвой оказался поднос с рюмкой выдержанного бренди и тарелкой с жирной и острой даже на вид похлебки. А вот ужин Арсенина и Корено почему-то состоял преимущественно из морепродуктов — крабов и креветок. Учитывая, что оба постояльца заказывали жареное мясо, вечернее меню навевало смутные подозрения.
Не обращая внимания на недоуменное переглядывания товарищей, Лев зажмурился и, с видом человека, идущего на эшафот, залпом закинул в себя бренди. Через пару минут он уже вовсю наворачивал аппетитно пахнущее варево и пытался подтрунивать над Николаем. Тот, в свою очередь, прихлебывал пиво и, смачно треща разламываемыми панцирями, рассказывал очередную историю.
Примерно к середине
Тем временем, прислуга натянула между опорными столбами канат и, навесив на него траченную молью багровую ширму, соорудила занавес и убавила огонь в газовых рожках. Публика в зале, торопя артистов, зааплодировала. Временами слышался задорный свист, но тоже — поторапливающий и одобрительный.
Как и предсказывала хозяйка, для знатока и ценителя искусства представление не являлось чем-то особо выдающимся.
Сутулый дядька с бородкой, как у Авраама Линкольна пронудил коротенькую лекцию о чем-то сугубо научном. Сменив «ученого», на импровизированную сцену вышел статный парень в короткой алой накидке поверх белой сорочки и, опираясь на обрубок гипсовой колонны, с чувством прочел монолог из шекспировского «Ричарда III». Классика жанра пришлась народу по вкусу, и парню пришлось трижды выходить на бис и раскланиваться. В четвертый раз вместо «Ричарда» появились нескладный юноша со скрипкой и обворожительная девушка с обезьянкой. Пока эта парочка под аккомпанемент скрипача развлекала публику нехитрыми гимнастическими трюками, за ширмой слышались дробный топот и перестук — труппа подготавливала нехитрый реквизит для следующего номера. Закончив крутить сальто и сорвав свою порцию заслуженных аплодисментов, актеры скрылись за трактирной стойкой.
Сразу после их ухода, ширма, дергаясь и провисая при каждом рывке, отъехала в сторону, давая возможность зрителям полюбоваться алхимической лабораторией. Точнее хаотичным сборищем реторт и различных колб, подсвеченных зелеными и желтыми лампами. Специально для особо непонятливых на сцене воздвигли широкую арку с надписью «алхимическая лаборатория доктора Фауста».
Глядя на нехитрые декорации, Арсенин невольно усмехнулся, но от каких-либо комментариев воздержался. Что поделать, у всех совершенно разные представления об алхимии. Особенно у тех, кто о ней и понятия не имеет.
К удивлению Всеслава труппа очень и очень прилично отыграла усеченный вариант знаменитой пьесы и, беспрестанно кланяясь рукоплещущей публике, скрылась за кулисами. Аплодируя актерам, Арсенин пытался разобраться, что же доставило ему большее удовольствие: действо на сцене или наблюдение за товарищами?
Барт и Дато всё представление просидели практически не шевелясь и не сводя восхищенных взглядов с комедиантов. Что испытывал Лев, сказать было решительно невозможно, так как на протяжении всего представления Корено, поминутно требуя перевода, теребил его за рукав. В завершение концерта из-за ширмы вышли двое крепких парней с гитарами и давешняя девчушка, уже без обезьянки, но с бубном. Трио исполнило несколько нехитрых, но популярных среди местного населения песенок. Закончив петь, девчонка звонко выкрикнула, что представление закончилось, и что она будет рада встретиться с почтенной публикой примерно через месяц. Горожане потянулись к выходу и, хотя плата за представление входила в счет за нынешний ужин, многие, уходя, оставляли на стойке монеты.
Всеслав уже собирался отправиться в свой номер, как заметил возле стойки гитары актеров и повернулся к Троцкому.
— А что, Лев, — капитан, кидая короткие взгляды на Дато и Барта, тоскливо взирающих на пустую сцену, — а не споете ли и вы что-нибудь… душевное? Только просьба одна — пойте или по-немецки, или по-английски, а коли песен таких не знаете, то просто сыграйте. — Он еще раз взглянул на друзей, ни в какую не желающих понять, что короткая сказка закончилась, и добавил:
— Пожалуйста.