Последняя песнь Акелы-3
Шрифт:
Оборвав речь на полуслове, Бота пристально всмотрелся в лица окружающих. Прождав несколько минут и так и не услышав ни слова против, он едва заметно довольно улыбнулся.
— Поздравляю вас Кристиан и… сочувствую. Несмотря на ряд выигранных сражений, наше положение не из легких, и если мы хотим победить в войне, то работы вам, да и всем, предстоит уйма. Как сказал один…поэт:
Враги наступают со всех сторон, Сея разруху и страх, И пусть бритты мнят себя выше Луны, Мы— Неплохие стишата, — чуть покровительственным тоном заметил Де Ветт, кривя губы в легкой усмешке. — Но я бы взял на себя смелость рекомендовать, что написание нового стихотворного шедевра лучше поручить придворному поэту…
— В штате президентского коммандо поэты не числятся, — невозмутимо парировал Бота, смерив оппонента холодным взглядом. — Приходится довольствоваться тем, что есть.
— Ваше высокопревосходительство сманило к себе на службу Золотой Голос Трансвааля и жалуется, что у него нет поэтов? — откровенно возмутился Де Ветт, привставая из давно облюбованного кресла.
— Вы так непритворно раздосадованы, — преувеличенно любезным тоном процедил в ответ Бота, — словно не знаете, что ваш русский любимчик прислал письмо с отказом служить в президентском коммандо, заявив, что предпочитает находиться под вашим началом…
— Да-а-а? — неподдельно удивился Де Ветт с ошарашенным видом рухнув назад в кресло. — Я и в самом деле не знал об этом… Дело в том, что херре Троцкий лечился в госпитале и потом куда-то пропал… И я решил…
— Я уже начинаю сожалеть, что назначил вас на пост генерал-комманданта, — с явной неприязнью бросил Бота. — Если вы не знаете, что творится в вашем собственном коммандо, то вряд ли можно быть уверенным, что вы будете соответствовать занимаемой должности…
— И кто мне это говорит?! — гневно раздул ноздри Де Ветт, вновь привставая с кресла. — Тридцатипятилетний мальчишка с раздутым самомнением?
— Это говорит человек умеющий словом и делом постоять за себя и свои свершения! — чуть наклонившись вперед, словно готовясь к броску, не менее грозно рявкнул Бота и упер кулаки в бока.
— Вот мы сейчас… — набычился Де Ветт и решительно шагнул вперед, — и посмотрим…
И замер на месте, остановленный внезапным громким воплем фон Стока:
— А-а-атставить! — разбрызгивая слюну, заорал немец и со всей силы долбанул кулаком о столешницу. — Господин президент! Господин генерал! А-а-атставить!!!
Рёв командного голоса и грохот подпрыгнувшего от удара стола возымел действие, и оба, распаленных взаимной неприязнью мужчины, застыли на месте, переводя растерянно-пристыженные взгляды друг на друга, на немца и обратно.
— Господа! — укоризненно, словно учитель, выговаривающий двум расшалившимся школьникам, улыбнулся фон Сток. — Напоминаю: мы собрались, чтобы обсудить стратегию на ближайшее время, а не выяснять отношения и спорить о судьбе какого-то поэтишки…
Едва прозвучали слова «какого-то поэтишки», все без исключения буры скрестили на немце недоуменные взгляды и после короткой паузы разом загомонили, силясь объяснить, кто же такой «херре Троцкий» и что он значит для каждого свободного бюргера.
— Может быть, это несколько не своевременно, — чуть насмешливо бросил Кочетков, решительно вклиниваясь в генеральскую многоголосицу.
— Час от часу не легче! — раздосадовано всплеснул руками Бота. — Вот сейчас самое время для рыбалки! Не вы ли, господин… картограф, с достойным похвалы постоянством твердили мне, что большая часть проблем нашей армии решается внедрением дисциплины?! Я, следуя вашим советам, не чураюсь самых жестких мер, чтобы войска обрели нужный вид и форму, а в это время ваш…соотечественник, покидает место службы ради рыбалки!
Президент резко повернулся к Де Ветту и бросил, звенящим от злости голосом:
— Как только этот… рыболов вновь соблаговолит посетить расположение вашего коммандо, генерал, потрудитесь проследить, что бы он понес заслуженное наказание!
— Если гнев начальника вспыхнет на тебя, то не оставляй места твоего; потому что кротость покрывает и большие проступки, — Кристиан отвесил короткий поклон и отвернулся, пряча довольную улыбку. — Всенепременнейше, господин президент! Всенепременнейше!
Остальным же, при виде стайки озорных чертят, резво скачущих в глазах генерала, моментально стало понятно, что наказание, придуманное Де Веттом для «опального» поэта, вряд ли будет тяжелее, чем епитимья, наложенная на праведника. Максимум — отдельная койка в отдельной палатке, возведенной в ранг гауптвахты, чтобы наказанный мог спокойно выспаться по возвращении.
— Прошу прощения, господин президент, — вежливо склонил голову подполковник, — но осмелюсь напомнить, что убыл он не на простую, а на МОРСКУЮ рыбалку… Ту самую, о которой я имел честь беседовать с вами после взятия Мафекинга…
— А-а-а! — Бота легонько хлопнул себя ладонью по лбу. — Это в корне меняет дело. Прошу прощения за необоснованные претензии. — И, меняя тему разговора, шагнул к столу.
— Господа! Прошу внимания, господа! За беседами о высоком искусстве мы несколько отвлеклись от основной темы нашей встречи. Господин фон Сток, любезно проанализировав имеющиеся данные о силах противника на настоящий момент, сделал некоторые выводы, о которых сейчас нам и поведает. Прошу вас!
Бота приветливо махнул немцу и чуть отступил в сторону, освобождая место сбоку от карты.
— Итак, господа! — откашлялся фон Сток, ткнув стеком в обширное, расцвеченной символами тактической обстановки, полотно карты-трехверстки. — По данным на вчерашний день, ударные отряды англичан находятся здесь, здесь и здесь. Вооруженные силы обеих республик, раскиданные по всем фронтам, с учётом иностранных волонтеров не превышают пятидесяти семи тысяч человек при шестидесяти трех орудиях, из которых не менее двадцати — трофейные. Тогда как британский военный контингент насчитывает не менее ста пятидесяти тысяч активных штыков и сабель, при поддержке семидесяти орудийных стволов разных калибров и семи бронепоездов. Англичане не сидят сложа руки, и по сведениям, полученным от наших… — немец кинул выразительный взгляд на Кочеткова и вновь повернулся лицом к генералам, — друзей, сэр Робертс создал тридцатипятитысячную армию и вновь собирается нанести удар по Блумфонтейну…