Последняя принцесса Нуменора
Шрифт:
Мириэль выслушала его, не перебивая, темный морок, застилающий разум, стал рассеиваться. Она была ошеломлена. Вообразила себя Духом Разрушения, карающим падший мир и особенно всех тех, кто привел его к растлению. Эта роль была полна мрачного, гордого величия. Но вот приходит человек и запросто заявляет, что взявший на себя эту роль заслуживает презрения. Не жалости даже, всего лишь презрения! И что же? Он прав, это книги едва не сыграли с ней злую шутку.
— Вернемся в Арду, Мирэ, — Юниэр почувствовал, что сердце ее потеплело.
— Но как же… — упрямилась Мириэль, — если ты любишь меня, как говоришь, неужели оставишь, когда я стану самой могущественной Черной
— В этом можешь не сомневаться, — подтвердил Юниэр,? — это уже будешь не ты, а какая-нибудь Морготиха.
Мириэль улыбнулась, имя не показалось ей благозвучным.
— Ну что ж, вернемся в Арду.
Саурон настороженно отнесся к вмешательству Юниэра, ему не приходилось раньше встречаться с ориенцами, а битва с этим воином в прошлый раз отняла много сил. Он предпочитал знать как можно больше о своих врагах, чтобы действовать наверняка, и медлил, стараясь принять верное решение. Но упускать такую редкостную добычу не хотелось. Тогда он приказал назгулам атаковать их.
— Похоже, что нам не дадут уйти, — прошептала принцесса, когда Черные всадники ринулись на них со всех сторон.
— Не бойся, ты увидишь, как сражается рыцарь, почувствовавший наконец благосклонность дамы!
Вихрем закружился мир в глазах принцессы, когда огненный воин поднял свой меч. Стремительность Ярона вспомнилась ей поневоле. Девять конных сражались против одного пешего, но, похоже, его это не смущало. И в незнакомом мире он чувствовал себя превосходно. Зловеще шипя, нападали назгулы, и веяло от них могильным холодом и смрадом, и все же опасались они наскочить на острие его меча, полыхающего в этом бессолнечном мире радостным светлым огнем. Проникнувшись энергией битвы, принцесса принялась высекать голубые молнии под копытами вражеских лошадей, и те поскальзывались и оседали. Только сейчас Мириэль осознала, насколько она свободна делать все, что захочет, не сдерживаемая физической оболочкой, и что совершенно зря она перенесла в этот мир свои земные страхи. Освободившись от них, она почувствовала себя неуязвимой. Тогда же и Саурон понял, что ему не одолеть их. Он обратился черным дымным облаком и в одно мгновение растаял. Трон-башня опустел. Назгулы ретировались вместе с ним.
— Он всегда избегает прямого поединка, — заметил Юниэр. Мириэль не поняла, что он имел в виду.
— Пора и нам в обратный путь, — они медлили, оставшись одни в пустыне Гилберга. Странное дело, мир, который только что казался Мириэль местом отвратительным и унылым, вдруг перестал быть таким только потому, что рядом с ней оказался человек, далеко не безразличный ей, что бы она ни говорила. Он держал ее за руку, и она замерла, продлевая ощущение его близости. Легкий ветер ласково коснулся ее щеки. Добрый ветер в мрачном царстве теней. Они медлили, потому что понимали, что в их мире будет не так. В силу разных весомых причин, о которых они забыли сейчас, там им не удастся прильнуть душой к душе.
«Возвращаться необходимо, — подумал Юниэр, как сквозь сон, — иначе мы забудемся здесь навеки». Они пошли вперед, но все-таки не спеша. Отдаленный шум заставил их обернуться. Снова радость! Любимый конь принцессы Чернолун нагонял их.
— О Эру, благодарю тебя! — воскликнула принцесса. Она ни за что не простила бы себе гибель Чернолуна. Юниэр тоже был рад. Вид мертвого коня в лесу у Менелтармы накануне очень расстроил его. Какое счастье, что они смогут вернуться отсюда все вместе.
Конь подбежал к принцессе, и она ласкала его гриву и шею и просила прощения за то, что призвала его сюда. Юниэр сосредоточился, чтобы приготовиться к переходу.
— Он укусил меня, — тихим от ужаса голосом прошептала Мириэль, но это было полправды. Конь буквально впился в шею принцессы и в придачу косил на Юниэра одним глазом, мерзко ухмыляясь. Принцесса бледнела и таяла на глазах.
«Никогда, никогда нельзя недооценивать врага!» — с горечью ругал себя Юниэр. Разъяренный накинулся он на оборотня, приняв облик огненного волка. Этого противника одолеть было куда сложнее, чем назгулов накануне, потому что он был из Глиберга — страж теней, пребывающий в этом мире вечно, а не пришелец извне. Он высасывал силы душ, когда пробуждался, от него прятались даже тени. Несчастные души после его нападения не скоро могли восстановить свои силы, а некоторые так и не могли вспомнить, кем они были. Он, полноправный хозяин этих мест, мог прикинуться кем угодно. Саурон, возвращаясь в Арду, разбудил его и послал по их следу.
Под натиском Юниэра злобный страж оставил принцессу. Враги в едином вихре кружили по полю. Конь не мог сбросить волка, но, похоже, что и клыки последнего не доставляли ему много хлопот. Почувствовав, что силы его на исходе и напряженной схватки ему не выдержать, Юниэр прибегнул к магии ориенцев. Заклятие сна оказалось удачным выбором. Страж теней пребывал в состоянии сна большую часть времени и подчинился Юниэру. Он обмяк и растянулся посреди дороги? — во всем копия мертвого коня в Арде, чьей душой он тут поживился. Принцесса тоже не подавала признаков жизни. Юниэр заплакал бы, если б здесь это было возможно. Чтобы вернуться домой, надо было привести Мириэль в чувство. Он крепко обхватил ее и звал неустанно, и вот ее затуманенный взор прояснился.
— Домой… Тар-Палантир… Лотлуин… — доносились отдельные слова, — летим за мной, за мной… — Она во всем подчинялась ему, но ей казалось, что она лежит в купальне с огненной водой, погрузившись лицом в пылающую жидкость, и ей хочется спать. Но кто-то не дает расслабиться, вместе они несутся сквозь мрак, а потом оказываются в склепе. А там люди, знакомые люди. Девушка лежит на полу, это она, надо стать единой с этим телом. Она слушается настойчивых приказов, потому что тот, который заставляет ее что-то делать, родной и близкий человек. Она доверяет ему. Огненная вода исчезает. Темно. Наверное, она уснула.
Юниэр пришел в себя. Тело его онемело и не желало двигаться. Он застонал. Тотчас же Айрен склонилась над ним:
— Слава Эру! Мы уже не знали что делать.
Он оглянулся. В склепе стало светлее, значит, уже утро. Услышав, что он очнулся, все те, кто был рядом с гробницей, собрались вокруг, не только Лотлуин и Айрен, но и Дориан, и Исилдур, и Лиэль, и многие другие. Они растормошили его, вернули к жизни окончательно. Лотлуин пытался оживить принцессу. Ее сердце билось, но слабо и с перебоями.
— Мирэ! Где ты? Проснись, — просил эльф.
— Ей потребуется долгий уход и сон, — улыбнулся Юниэр, наблюдая за его стараниями.
— Вам обоим нужен хороший уход, — радостно сказала Айрен, — по-моему, пора выбираться из гробницы. Неудобно смущать покой короля.
Вскоре странников по царству теней перенесли в дом Дориана и Айрен. Юниэр быстро восстановил свои силы, но на вопросы о жизни за пределами Арды отвечал неохотно. Мириэль отпаивали горячими травами и лечили эльфийскими средствами. Она почти все время спала и часто мучалась кошмарами. Все тревожились за нее. Юниэр опасался, что Саурон захочет избавиться от нее сейчас, когда она слаба, и не отходил от нее.