Последняя принцесса Нуменора
Шрифт:
— Их было трое?
— Третий взял отдельную комнату, — пояснил доносчик,? — я проходил мимо, но ничего не услышал. Но если повелитель прикажет, мы поймаем их всех тепленькими, пока они спят, и приведем в храм.
— Погоди. Прежде нам стоит выяснить их планы.
Два брата пришли к Саурону вскоре после той ночи, когда разбежались артисты их цирка. Слютко рассудил, что жрец отчасти виновен в их разорении, и, кроме того, подумал, что без знака паука вести дела с гражданами Нуменора будет проблематично. Поэтому, преодолев страх, который внушал им нечеловеческий жрец, братья явились к нему и предложили свои услуги. Саурон допросил их, буравя бездонным оком. Утаить от него что-либо, нечего было и мечтать, и после краткой беседы братья чувствовали себя
— Проведи меня в «Шальной ветер», — сказал Саурон.
— Да, господин! — Слютко ликовал, значит, дело и впрямь было важным, раз жрец решил разобраться в нем лично.
Флот Нуменора едва вмещался в огромной гавани, корабли качались на волнах плотными рядами, и леса их мачт уходили в даль, застилая горизонт. Король приказал привести в боевую готовность все корабли, теперь их перетягивали из восточных бухт к западному берегу острова Эленны. Заброшенный доселе Андуниэ заполнили горделивые красавцы: ветераны морей рядом с неиспытанными кораблями, выделявшимися ярким, еще не потемневшим деревом мачт и обшивки.
Ар-Фаразон ежедневно совершал осмотр своего флота, также он посещал учения, на которых весь цвет мужского населения острова осваивал искусство боя под руководством опытных воинов королевской гвардии. Ар-Фаразон давно оставил прежние привычки, когда он вел себя с поданными панибратски и участвовал в их упражнениях и развлечениях. Теперь не иначе как на золотом драконе являлся он перед людьми, недоступный и величественный, под торжественную музыку, окруженный бравыми легионерами, которые шли плечом к плечу так плотно, что казалось, гвоздя не вбить между ними. Такой выход требовал простора, и по приказу короля, вдоль западного берега была за несколько дней проложена и вымощена белым камнем широкая дорога только затем, чтобы его громоздкая колесница с двадцатью лошадьми могла проехать свободно.
Ар-Фаразон опасался покушения, он считал, что уже скоро завладеет землями Валаров и обретет долгожданное бессмертие. Жрец также советовал ему быть на чеку. Во дворце охрану усилили до абсурда, и все-таки Ар-Фаразон предпочитал, чтобы жрец всегда находился при нем (тогда он чувствовал себя защищенным не только от людей, но и от призраков). Колесницу — золотого дракона — спроектировал ему сам Саурон. Подступить к дракону не давали легионеры, а при малейшей тревоге король мог скрыться внутри дракона и уберечься от стрел и злоумышленников. Внутри конструкции находилась комната-тайник со стенами из непробиваемого мифрила. Так что Ар-Фаразон чувствовал себя в безопасности, разъезжая по городу на гигантском драконе.
Заговорщики решили похитить короля вместе с колесницей. По мощеной дороге ее можно было гнать вперед до башни Минастира, а там уже извлечь короля. Весь план состоял в следующем: Юниэр и Мириэль, переодетые королевскими легионерами, собирались примкнуть к строю охранников короля. Оба были искусными в магии, им удалось бы на некоторое время пустить пыль в глаза бдительным стражам. Остроглазый Лот должен был занять позицию высоко на маяке, мимо которого каждый день совершалось торжественное шествие. Оттуда при приближении колесницы он должен был засыпать стрелами легионеров и тем самым внести смятение в их ряды. Пользуясь сутолокой, Юниэр и Мириэль заняли бы место колесничего и погнали бы лошадей во весь опор. Лоту тогда следовало спуститься с башни, не мешкая. Дориан с лошадьми ждал его на задворках ближайшей улицы. Потом они оба должны были присоединиться к Мириэль и Юниэру. Они рассчитали,
Накануне у принцессы был жесткий разговор с Элендилом. Обсуждали вопрос о взятии короля в заложники. Но Элендил горячо противился и этому варианту.
— Саурон, может быть, только порадуется, если вы избавите его от Золотого паука. В любом случае он найдет способ обхитрить вас. Все, чего вы добьетесь — это нападения нуменорцев на Роменну. Они ни за что не поверят, что Верные не имеют отношения к похищению, и истребят нас всех!
— Когда я вернулась в Нуменор, вы обещали мне содействие, — напомнила Мириэль холодно.
— Я не собираюсь жертвовать своим народом из-за вашей прихоти! — вспылил Элендил.
Они рассорились. Но многие Верные пришли в восторг от задуманного похищения и желали войны, потому что унизительная блокада и ожидание стали невмоготу.
Мириэль решила, что не будет откладывать месть только потому, что предводители Верных считают ситуацию неблагоприятной. Она слишком долго к этому шла.
«Если все пройдет успешно, — загадала она, — то действительно не имеет смысла держать Фаразона пленником. Он заслужил немедленного возмездия. Только пусть знает, от чьей руки умрет, пусть увидит свою смерть в лицо».
Рано утром все трое вышли из гостиницы. Мириэль и Юниэр подстраховали Лота, пока тот взбирался на маяк. Все было тихо, им никто не встретился и не воспрепятствовал. Потом они прогулялись по набережной, вдоль которой уличные торговцы расставляли свои лотки. С ними заискивающе здоровались и почтительно кланялись, но они никак не реагировали на приветствия и быстро шли вперед. Внизу, на море, работы давно начались, мастеровые вставали рано.
Два легионера присели под навесом закусочной и заказали зара. Время тянулось медленно. Юниэр не стал делиться дурными предчувствиями с друзьями. Внешне спокойный и расслабленный, он был на чеку, чтобы не пропустить сигнал тревоги. Солнце щедро рассыпало греющие лучи, и хотелось вздремнуть вопреки рассудку.
Громкая песня труб и звон литавр возвестили о том, что король выехал на прогулку, задолго до того, как показалась колесница. Легионеры переглянулись, расплатились за напиток и встали у края мостовой. Колесница двигалась не быстро, но не потому, что лошадям было трудно тянуть за собой такую махину, а чтобы стражники, телохранители и музыканты могли поспеть за нею. Едва лишь процессия поравнялась с ними, легионеры прошмыгнули в строй, и другие солдаты спокойно подвинулись, восприняв их маневр, как нечто само собой разумеющееся. Теперь каждый их шаг тяжело ударял о мостовую, повинуясь ритму, заданному строем солдат. В ушах гудело от громыхающих за спиной инструментов, а волнение все нарастало по мере приближения к маяку, где они оставили Лота.
«И раз, и два, и еще», — считала Мириэль, чтобы не сбиться. По непонятной причине ее охватил озноб, и даже зубы отбивали дробь. Хорошо, что в этой лавине звуков никто, кроме нее, этого не слышал. «Но ведь пора, так, еще шаг, еще… Пора, Лот! — они подходили все ближе. — Ну же, миленький! Заснул ты там, что ли?» Они шли уже вровень с маяком, но стрелы не летели. Все легионеры в строю смотрели прямо в затылок друг другу, но принцесса не выдержала и отыскала взглядом Юниэра. Нетерпением и ненавистью пылал ее васильковый взор. Она легко вспыхивала и негодовала, если ей не удавалось сразу то, что она задумала. Их план срывался. Юниэр отвел глаза и посмотрел вверх, на темное окошко маяка. «Так вот, где таилась угроза! Вот где подкарауливал коварный враг!» — забыв про осторожность, Юниэр бросился к башне. Тогда и принцесса поняла, что с эльфом, должно быть, случилось что-то неладное, и вырвалась из строя, едва не опрокинув своих марширующих соседей. На этот раз легионеры заметили их внезапное бегство, и ряды смешались. Но король, глядевший в морскую даль и рисовавший заветные земли в своем воображении, не обратил внимания на возникшую сутолоку. Легионеры выровнялись и зашагали дальше.