Последняя принцесса Нуменора
Шрифт:
С ужасающим криком Тим Огнеруд взвился в воздух, Бурлевундр и Кубрик — за ним, никто и ахнуть не успел, когда они, приземлившись по другую сторону Блика, обнажили мечи и, ловко орудуя ими, выбили оружие из рук хоббитов и повалили всех наземь. Глаза Лавашки расширились от ужаса, когда разъяренный гном приставил свой меч к горлу поверженного Шумми. Тим не шутил:
— Как ты посмел, крысенок, поднять на меня меч моих предков? Ты умрешь сейчас же!
— Нет! — завопила Лавашка и бросилась на Тима с намерением повалить его, но тот,
— Это был не мой выбор, но подобных наглецов я не знал прежде, — он ослабил хватку, и Лавашка шлепнулась на землю.
— Пожалуйста, — взмолилась она, — я все отдам, только не трогайте его! И никого не трогайте.
Тим медленно-медленно отвел лезвие от пульсирующей жилки на шее Шумми и встретился глазами с Лавашкой. Ее мольба растопила его ярость.
— Что ж, даю тебе возможность, но не смей больше играть моим терпением, — он перешагнул через распластанного на земле Шумми и сделал знак гномам следовать за собой.
— Эй ты! Убей меня сейчас же! — закричал ему вслед Шумми, которому стало стыдно за то, что и повоевать-то не пришлось. Но его тут же окружили другие хоббиты, зашикали и закрыли ему рот. Потом они откачали тетю Пуду и на почтительном расстоянии последовали за гномами, разбегаясь всякий раз, когда Дебори поворачивался к ним и делал страшное лицо.
Лавашка привела гномов к своему дому, но дверь оказалась запертой изнутри.
— Мама, открой сейчас же! — завопила Лавашка. — К нам гномы… в гости пришли.
— Они всех убьют, — раздался испуганный голос, — и что тут искать? Ничего у нас нет, никакого клада.
— Мама! Я умоляю! Отопри, я же здесь, с ними, они тебя не тронут!
Молчание было ей ответом. Лавашка испуганно посмотрела на Тима:
— Не переживайте, я ей все объясню.
— Мне надоело ждать! — возмутился гном и одним взмахом топора разрубил дверь в Лавашкино жилище. Раздались вопли. Сердце Лавашки билось, как у зайца, удирающего от своры гончих. Сестра и мать, прижавшись друг к другу, дрожали в кухне, но гномы не обратили на них внимания, они лихо промчались вслед за Лавашкой в тайник.
— Пожалуйста, забирайте все, только быстрее уходите и никогда не возвращайтесь, — сказала девушка, осветив факелом свое богатство. Приданого было жаль невыносимо, слезы порывались закапать, но она упрямо встряхнула головой, пытаясь изобразить презрение к алчным гномам и заодно к их паршивому кладу.
— И это все? — разочарованно спросил Тим.
— Если тебе мало, ищи в другом месте. Это все, что досталось мне от отца. — Лавашка надменно выпрямилась и сложила руки на груди. Гномы едва помещались в пещере. Нагнувшись, Тим поднял украшенный самоцветами шлем.
— Наша работа, и клад, несомненно, из Наргозронда, но столь малая крупица от него, что, право, мы зря теряем время. Эту мелочевку можешь оставить себе. — Лавашка не верила своим ушам. Она решила,
— Постой, Тим, так дело не пойдет! — рассердился он. — Не так уж тут и мало. Эти крысы так оскорбили нас сегодня, а ты великодушничаешь. Надо забрать у них все до последней монетки. Даже с этой толикой клада можно начать достойную жизнь. Кроме того, девчонка наверняка знает, где лежит остальное богатство, но скрывает от тебя.
— Нет. Не думаю, что у нее есть больше, — удрученно возразил Тим, — это все, что мог унести маленький хоббит из Наргозронда или еще откуда-нибудь. Разве что есть карта. Твой отец не оставлял тебе карту? — обратился он к Лавашке.
— Нет, — ответила девушка, — это было давно, но точно помню, что карты не было.
— Что ж, очень жаль, мы не продвинулись в поисках клада ни на йоту, — Тим потускнел, слишком большие надежды возлагал он на эту хоббичью деревню. Нашлась не нить, ведущая к великолепию Наргозрунда, а только ее обрывок. Было грустно.
— Предлагаю вам, друзья, покинуть это место, — обратился он к гномам.
— Погоди. Не все такие бескорыстные, — подал голос Гупегури. — Ты обещал нам долю.
— Да, — подтвердил Дебори, — к тому же я голоден и устал и никуда уходить именно сегодня не собираюсь. Давайте отдохнем под этой крышей.
Друзья Тима их поддержали. Клад был поделен на пять частей, но свою долю Тим все-таки уступил Лавашке.
— Тебе придется смириться с нашим присутствием до завтра, — обратился Тим к Лавашке, — ребята устали.
— Да, и окажи нам гостеприимство, — нахально добавил Дебори, — в знак старой дружбы, хо-хо.
Лавашка на этот раз придержала язык за зубами. Ответила она Тиму.
— Ты дерешься как бешеный, но я вижу, что ты благородный гном и только тебе доверяю. Обещай мне, что никто из твоей компании не тронет мою семью. При этом условии можете остаться у нас до завтра.
Тим усмехнулся.
— Вас никто не обидит, но поспешите с обедом: голодные гномы свирепы и беспощадны.
Лавашка помчалась наверх, растрясла маму и сестру — они все еще были в состоянии помрачения — и заставила их готовить гномам обед. Сама она возиться с кастрюльками не любила, поэтому незаметно улизнула из дома и побежала к Шумми.
Хоббитам не удалось увести Шумми далеко от Блика. Он сидел злой, насупившийся и так огрызался на реплики, что сородичи перестали к нему подходить. Это был самый несчастливый день в жизни. Какой позор! Гном выбил меч из рук одним ударом, а ведь вся деревня считала прежде его своим защитником. Хотелось исчезнуть куда-нибудь. Если бы гном убил его, то все бы плакали и похоронили Шумми с почестями. Сейчас же поверженный герой был уверен — они хихикают тайком, судачат о нем, говорят, что нет проку от Шумми, хоть он и выше всех, и не сосна он, а так, тростинка. Вот такими мыслями истязал себя хоббит, когда его нашла Лавашка.