Последняя семья

Миллер Джон Рэмси

Рейни включил свет и увидел на полу открытую Библию. Он соскользнул с кровати и подкрался к книге. Когда он коснулся страниц, они показались ему горячими, словно угли. Рейни отдернул руку, потом снова дотронулся до книги. Страницы медленно перевернулись и остановились. Взгляд Рейни упал на строки, обведенные священником в рамочку. Он прочитал их, и кровь застыла у него в жилах.

«...убийцу должно предать смерти. Мститель за кровь может умертвить убийцу; лишь только встретит его, сам может умертвить его» [9] .

9

Числа, 35, 18 – 19.

Так

звучал Божий приговор. Не будет Рейни прощения, и души его родных не соединятся до тех пор, пока Флетчер жив.

Рейни опустился на колени и начал листать Библию. Один из стихов привлек его внимание и врезался в память. Стих имел отношение к Полу, который допустил, чтобы человек вроде Флетчера, сжигаемый ненавистью, остался жить. Огонь этой ненависти усилился тысячекратно с тех пор, как занялся.

Исход, 26, 6: «Если появится огонь и охватит терн, и выжжет копны или жатву, или поле, то должен заплатить, кто произвел сей пожар».

Глава 19

Пума замерла, устремив на Пола взгляд больших карих глаз. Потом прыгнула, легко перемахнув через его голову, и приземлилась на крутой тропинке в десяти футах позади. Пол обернулся. Пума сделала три грациозных прыжка и исчезла в стене тумана. Пол не почувствовал страха, но его неожиданно захлестнула печаль и ощущение утраты.

Пол проснулся потерянный, оглушенный этой непонятной тоской. Он лежал неподвижно в гостиничной постели и ждал, пока действительность не проникнет в сознание сквозь пелену отступающего сна. Часы показывали начало пятого, и, хотя Пол проспал всего три часа, он знал, что вновь уснуть не удастся. Он выбрался из постели, сел, не одеваясь, на ближайший стул и погрузился в раздумье. Груз последних дней, а главное, дней предстоящих давил на него невыносимо.

Через шторы с улицы пробивался свет фонарей и падал пятнами на обнаженную кожу.

«Что, если я потерплю неудачу? Ответ прост. Если я проиграю, они погибнут. Любое неверное допущение, любая ошибка в истолковании мотивов или действий этого маньяка, и они умрут. Это так же определенно, как то, что завтра взойдет солнце. Флетчер одержим желанием покарать меня, больше ничто его не волнует. Я ни на минуту не должен упускать это из виду. Флетчер сводит счеты только со мной. Все остальное, включая родных Джо, Торна и Рейни, лишь пролог».

Пола терзали сомнения. Он понимал, что находится слишком далеко от места действия, но приближаться боялся. Он и сам не знал, какова природа этого страха. Боялся ли он, что его осудит и отвергнет семья, или это был страх перед поражением? Не взялся ли он за непосильную для себя задачу? С тех пор как Пол уехал из Монтаны, ему ни разу не удалось проспать ночь беспробудно.

Беспокоило даже то, не слишком ли мало он беспокоится, и о том ли вообще надо беспокоиться. Например, он упорно избегал принимать какое-либо решение в связи с душевным состоянием Рейни, со способностью Ли адекватно воспринимать действительность. Вполне возможно, что в сознании Рейни царит мрак, словно в глубоком темном колодце, полном извивающихся змей. Иногда в глазах Рейни отражалось нечто такое, от чего Полу становилось не по себе. Но чаще его взгляд оставался пустым. Спокойствие Рейни казалось совершенно непонятным; у него все должно было бы кипеть внутри. И еще эта неожиданная религиозность. Рейни целыми днями читал Библию, но никогда не говорил о прочитанном. Что происходит в голове этого человека?

Перед Полом Мастерсоном постоянно вставали проблемы, они требовали решения. Он надеялся, что ему удастся справляться с ними по мере необходимости, но особой уверенности не было. До происшествия в Майами принятие решений никогда

не вызывало трудностей, но с тех пор все изменилось. Странно, что никто не замечает, какой сумбур царит в его мыслях и чувствах. Может быть, людей обманывает его маска уверенности, а может быть, им просто необходимо верить в его силу.

Пол встал и подошел к зеркалу. Игра света и тени перенесла его во времени на шесть лет назад. Рассеянный свет сглаживал и скрывал шрамы, тень подчеркивала и усиливала рельеф мускулатуры. Правая часть лица оставалась в тени, и лицо казалось нормальным. Но Пол знал: если повернуть выключатель, он увидит безобразного калеку, с которым сталкивался ежедневно уже шесть лет. «И виной тому – Мартин Флетчер». Он понимал, что должен ненавидеть Флетчера за свою увечность, за покалеченную жизнь. Но как он ни старался, ненависть не приходила. Шесть лет Пол нет-нет да и вспоминал Мартина и вопреки всякой логике скорее жалел его, чем ненавидел.

Пол вспомнил сон о пуме. Он взбирался по склону горы и неожиданно столкнулся с ней нос к носу. Он должен был бы испугаться, но не испугался. Проснувшись, он понял, откуда пришел сон. Когда Полу было лет восемь-десять, Аарон с несколькими соседями взяли мальчика на охоту – кто-то из хищников повадился воровать в округе скот. Смертельно раненная, пума бежала от охотников, но вдруг повернулась и медленно пошла назад, навстречу своре собак, которые ее выследили. Она еще умудрилась серьезно помять двух самых свирепых псов, но справиться со всей сворой ослабевшей ей оказалось не по силам. Собаки одолели ее, прежде чем подоспевшие охотники окончательно успокоили зверя пулей в голову. Позже охотники, которых удивило возвращение пумы, выяснили, что она встала между собаками и своим логовом. Собаки нашли логово, и люди позволили бы им загрызть двух котят, но Пол поднял такой шум, что охотники пощадили зверенышей. Через несколько дней Аарон передал их лесничему. Пол никогда не выяснял, какая судьба их постигла.

Почему пума вдруг всплыла в его подсознании? Какой-нибудь индеец, увидев такой сон, решил бы, что дух большой кошки явился к нему предупредить о чем-то или указать путь к победе над противником. Пол полагал, что, выражаясь метафорически, он сам стал кошкой и встал между своим логовом и собаками – Мартином Флетчером.

Мастерсон подошел к окну, раздвинул шторы и выглянул на улицу. Он зажег сигарету, глубоко затянулся и начал ждать рассвета. Миновал еще один день, отделявший бывшего кандидата в шефы УБН от бывшего агента Мартина Флетчера.

Глава 20

Рейд Дитрих подъехал к дому Лауры вскоре после полуночи. Он тронул кнопку пульта дистанционного управления, и ворота гаража откатились в сторону. В гараже зажегся свет. Рейд поставил свой «ягуар» рядом с джипом Лауры, запер кабину и закрыл ворота.

Свет погас, но Рейд не стал искать выключатель. Вместо этого он включил карманный фонарик и осветил верстак возле стены. Убрав с верстака кусок фанеры, откинул от стены несколько кирпичей и достал из-за них два магнитофона, соединенных друг с другом. Рейд вынул кассеты, сунул их себе в сумку и заменил использованные кассеты чистыми.

Управившись с делом, Рейд вышел через заднюю дверь гаража к черному ходу. Он поставил чемодан и попытался вставить ключ в замочную скважину, но ключ не подошел. Рейд осмотрел дверь и убедился, что в нее врезан новый замок и выглядит он гораздо более внушительно, чем прежний. Он отошел от двери, обогнул угол дома и посмотрел на окна студии. Там горел свет, стало быть, Лаура работала. Рейд подошел к первому окну и постучал ключом по стеклу.

– Лаура, это я! – крикнул он призрачной фигуре, возникшей по другую сторону штор. Лаура раздвинула шторы и, увидев его, просияла.