Последняя схватка
Шрифт:
Опешивший д'Альбаран вытаращил глаза. У него было такое растерянное лицо, что Вальвер чуть не расхохотался. Его менее сдержанные спутники со знанием дела обменивались впечатлениями.
— Не понимает, бедолага! — сказал Эскаргас.
— Поди втолкуй ему, что такое благородство, — вздохнул Гренгай.
— Сам-то небось пальнул бы, как пить дать! — понимающе покивал головой Ландри Кокнар.
Д'Альбаран все молчал, и тогда снова заговорил Вальвер:
— Однако мне нужда эта бумага! И раз вы не желаете отдать ее по доброй воле, что мне вполне понятно, я буду вынужден отнять ее у вас силой.
Он
— Защищайтесь! Держитесь, сударь, я не буду вас щадить.
На сей раз д'Альбаран все понял без лишних слов. Раньше его совершенно сбила с толку непонятная милость противника, но теперь великан снова воспрял духом. Он немедленно выхватил шпагу, со свистом рассек воздух и осведомился:
— Надеюсь, это будет честный поединок?
И д'Альбаран указал клинком на трех молодцов, которые так и не опустили своих пистолетов. По знаку Вальвера Эркаргас, Гренгай и Ландри Кокнар спрятали оружие и молча отошли к изгороди.
Оба противника изготовились — и скрестили шпаги.
Д'Альбаран расчетливо придерживался оборонительной тактики. Он уже не стремился прикончить Вальвера. Великан думал лишь о том, как спасти драгоценную бумагу. Будучи первоклассным фехтовальщиком, он надеялся любой ценой добиться своего. Он был готов даже съесть этот документ во время поединка.
Вальвер атаковал молниеносной серией прямых выпадов, как его учил Пардальян. Д'Альбарану пришлось отступать. Но, пятясь, он ловко защищался, полностью контролируя ситуацию. Так, по крайней мере, ему казалось.
На самом деле Вальвер лишь прощупывал его. А испанец этого не понял. Он сообразил только, что имеет дело с грозным противником, схватка с которым потребует напряжения всех сил… Четко осознавая угрожающую ему опасность, великан попытался левой рукой расстегнуть камзол и, пока еще не поздно, уничтожить бумаги.
Вальвер вроде бы не обратил на это внимания. Следуя наставлениям Пардальяна, он заговорил: болтовня всегда отвлекает противника и вынуждает его делать ошибки.
— Только не думайте, что я собираюсь присвоить миллионы мадам де Соррьентес, — заявил он д'Альбарану.
— Вот как?! — усмехнулся великан, парируя очередной выпад.
— Да-да, не сомневайтесь! — заверил испанца Вальвер. — Эти миллионы предназначены совсем другому человеку.
— Да ну! И кому же? — поинтересовался д'Альбаран.
— Королю, сударь, — с готовностью объяснил юноша. — Их хотели использовать, чтобы навредить ему, а они пойдут на его защиту. Это вполне справедливо!
— Он ими еще не завладел, — прошипел испанец.
— Верно, — кивнул Одэ. — Он получит их только сегодня вечером. Так и скажите вашей хозяйке. А еще уведомьте ее, что в этом деле я лишь представляю господина Пардальяна. Это он забирает у вас деньги моими руками, чтобы передать ваши миллионы королю. Ну вот, теперь вы в курсе, и можно поставить точку…
— И юноша сделал резкий выпад.
Д'Альбаран уронил шпагу и с глухим стоном рухнул на землю.
Вальвер тут же склонился над ним. Вдруг кто-то завопил гневным голосом:
— Вор!
— Берегись! — закричали слуги.
Неведомая сила подхватила Одэ и грузно швырнула назад. И тут он узнал голос Пардальяна:
— Полегче, молодой человек! Напасть сзади — это черт знает что!
Вскочив
— Бумаги у вас? — спросил Пардальян, играючи отражая удары, которыми осыпал его взбесившийся незнакомец.
— Да, сударь, — ответил слегка ошарашенный Одэ.
— Тогда в седло — и вперед! — скомандовал шевалье.
— Но, сударь… — начал было Вальвер.
— Вперед, сказано вам! — прикрикнул на него Пардальян.
— Хорошо, сударь, — не стал больше спорить граф.
Но без лошади далеко не уедешь… А кони были за спиной у бесноватого. Они мирно пощипывали листья с ветвей деревьев. Ландри Кокнар устремился к скакунам. Но незнакомец опередил его. Отпрыгнув от изумленного Пардальяна, юноша подбежал к лошадям и с невероятной быстротой уложил их на месте, вогнав в грудь каждому коню клинок по самою рукоять.
С окровавленной шпагой красавец вернулся назад и еще яростнее набросился на Пардальяна.
«Вот это львенок! — восхищенно подумал шевалье. — Кто бы это мог быть?»
Сдерживая бешеную атаку, Пардальян махнул рукой. По этому знаку Гренгай кинулся за изгородь и привел двух лошадей: свою и Эскаргаса.
— По коням! — властно приказал шевалье.
Вальвер и Ландри Кокнар вскочили в седла и схватили поводья.
Но тут незнакомец снова отпрыгнул назад и вроде бы бросился наутек. Но нет. Шагах в двадцати от наших героев он остановился, замер посреди дороги с окровавленной шпагой в руке и громовым голосом объявил:
— Не пущу!
И смех, и грех… И все из-за Пардальяна, который пощадил этого отчаянного смельчака. Но шевалье еще перед началом вылазки строго-настрого наказал никого не убивать, считая, что не дело проливать кровь из-за денег, пусть даже и очень больших. А ее сегодня и так уже пролито немало.
Но этого нахала надо было как-то убрать с дороги.
— Я расчищу путь, — крикнул Пардальян Вальверу. — Езжайте, а я тут сам разберусь.
И шевалье ринулся на юношу, чтобы устранить эту досадную помеху. Но незнакомец не дрогнул. Снова скрестились шпаги. Только теперь Пардальян перешел в атаку. Молодой человек до тонкости изучил науку фехтования, однако до Пардальяна ему было далеко. Юноша не успевал отражать все удары шевалье. Тот уже не раз мог убить его или по крайней мере тяжело ранить, но безумец не отступал ни на шаг, как ни старался Пардальян оттеснить его с дороги.
«Черт бы побрал этого упрямца! — подумал шевалье. — Умрет, а с места не сдвинется. В смелости ему не откажешь… Неприятно мне его унижать, а придется… Или я вынужден буду его прикончить… А мне совсем не хочется…»
Пардальян сделал несколько обманных движений — и выбил шпагу из рук противника… Описав в воздухе дугу, оружие юноши упало в реку.
— Будьте вы прокляты, чертов шевалье! — зарычал совершенно обезумевший незнакомец.
Пардальяну стало его жаль, и он мягко извинился: