Последняя стоянка
Шрифт:
Сразу наступила тишина.
– Естественно, но, к сожалению, консульства Советского государства в Тунисе еще нет. Но их консульства уже есть во многих городах Европы.
– Господа, - я встал, - прошу быть благоразумными и подчиниться требованиям французской стороны. А сейчас отправляйтесь на свои корабли и подготовьтесь, завтра мы последний раз спускаем Андреевский флаг.
Когда все разошлись, ко мне подошел Раков.
– Ваше превосходительство, я ухожу. Как договаривались...
– Я кивнул головой.
–
– Я опять кивнул головой.
29 октября 1924г. в 17 часов 25 минут на всех кораблях раздалась команда: "На флаг и гюйс", а через минуту - "Флаг и гюйс спустить".
Последняя эскадра старой России перестала существовать.
Тунис. Тунис. Декабрь 1924г.
Я трус. Я сбежал со сдачи кораблей комиссии. Оказывается, руководителем советской делегации назначен мой брат Евгений. Я не мог смотреть ему в глаза, и поэтому здесь в Тунисе все болтаюсь по городу уже два дня и тяну, и тяну время.
В дверь моего номера в отеле постучали.
– Войдите.
Толстая фигура генерала Пиркса вплыла в комнату.
– Здравствуйте, адмирал.
– Здравствуйте, генерал.
– Насилу вас нашел.
Он подцепил ногой стул и плюхнулся в него.
– Не переживайте, адмирал, - продолжил Пиркс, - я бы тоже так поступил. Братья, разбросанные по разную сторону баррикад, это несчастье вашей страны.
– Я не могу присутствовать при передаче, это было бы для меня пыткой.
– Я вылью вам бальзам на душу. Передача кораблей - это фикция. Никакой передачи не будет.
– Как?
– Да так. Вы что думаете, что Франция и союзники хотят усиления большевистской России? Никогда. Сейчас придумают повод и дальше пойдет сплошная говорильня.
– Если вы уверены, что передачи не будет, значит уже повод есть?
– Конечно. Его придумали. Это неуплата долгов старой царской России.
– Так кому теперь достанется флот? Вам?
– Никому. Англичане пригрозили, что если мы захотим его взять к себе, то они вышлют свои корабли и перетопят всю эскадру прямо в бухте. Мало того, сейчас идет демонстрация и накопление флота англичан в Гибралтаре. Французы вынуждены будут пойти на уступку и флот просто превратят в металлолом, а потом переплавят.
– Боже, корабли, которые еще могли бы послужить, кончат свой срок из-за политических интриг.
– Не расстраивайтесь, адмирал. Благодаря политике, народы все время колошматят друг друга.
– Сколько времени будет работать комиссия?
– Еще две недели. Ваш заместитель, адмирал Арсентьев, сейчас сдает корабли.
Я иду по улицам Туниса и не знаю куда себя деть.
На углу продают французские газеты. Продавец орет: "Убийство в Бизерте", "Три трупа в Бизерте".
Я купил газету. Холодок прошел по коже.
"Как сообщает министерство безопасности, ... в Бизерте при попытке
В европейской забегаловке к моему столику подошел здоровенный парень с нашим русским лицом.
– Разрешите, господин адмирал.
Он подвинул стул и сел напротив.
– Кто вы и откуда меня знаете?
– Вы не помните меня, адмирал?
– Нет, - ответил я неуверенно.
– Вспомните, Балтийское море, Ирбены, сентябрь 1915 года. Я, мичман Новожилов, командир носовой пушки на нашем "Новике".
Я вспомнил.
– Я считаю, что компанию 15-го года сделали мы, - продолжил мичман. Если бы "Новик" той ночью не завалили минами проход в Ирбенах, который только-что они очистили, немцы вышли бы к Моодзунду и неизвестно, что бы еще было. А так, после этой акции один миноносец взорвался, а тяжелый крейсер немцы уволокли в ремонт.
– Да, вы правы. Точку последнюю в том году поставили мы. А что вы сейчас делаете?
– спросил я бывшего мичмана Новожилова.
– Да вот, в Сусе работал на перерабатывающем заводе. Денег поднакопил, теперь двинусь на родину. Переплыву сейчас в Европу и пойду просить прощения в консульство, может и возьмут домой.
– Семья-то есть?
– В Петрограде осталась. Жена и дочка.
– А не страшно?
– Страшно. А вы как думали? А почему бы вам, адмирал, не вернуться на родину?
– Мне ведь тоже страшно и стыдно. Может, матросы и за дело мне тогда на "Петропавловске" врезали по морде, а я видишь ли, не смог переломить себя. Я бежал тогда, бежал и сейчас, когда приехал мой знаменитый брат.
– Бросьте себя корить. Вы же герой. Родина не должна забывать своих героев.
– Может быть, но это другая неведомая мне, новая родина. Мне она снится по ночам... Вдруг среди родных северных берез, появляются рожи разъяренных матросов и орут мне: "Ну, что, немец поганый, попил нашу кровь. Баста, теперь попьем твою..."
ЭПИЛОГ
Флот действительно родине не вернули. После формальной передачи России
кораблей, их тут же развезли по крупным портам Франции и перерезали на
металлолом. Он пошел в оплату долгов царской России. Все корабли, за исключением плав-мастерской "Кронштадт", танкера "Баку" и ледокола "Ильи
Муромца", пошли под горелку. Оставшихся три корабля, по согласованию с
союзниками, Франция включила в состав своего флота.
Адмирал Евгений Андреевич Беренс умер от болезни в России в Апреле 1928г. и с почестями похоронен в Москве.