Последняя тайна Консорциума. Том 3
Шрифт:
— Выхлопом сжечь торпеде матрицу оптики?
— И половину мозгов, они там рядом, — улыбнулась девушка.
— Неконтактный взрыватель мог быть отдельной системой… — начал Вольфрам.
— Да ну ты брось, — фыркнула Юми. — Привык к военным железякам, по которым хоть кувалдой бей. А это — гражданская самооборонная модель с «продвинутыми характеристиками».
Девушка изобразила пальцами «воздушные кавычки».
— Всё равно риск был большой, — проворчал Вольфрам. — Если бы повредило двигатели, ремонт съел бы всю награду за голову Шульца.
— Кстати о награде, — Юми указала на экран. — Разворачивается, гад!
Яхта Шульца всё это время
— Автопилотом рулит, — усмехнулась Юми. — «Зенит» нажал.
«Зенит» — это в сторону от планеты, вертикально вверх. Тоже, в принципе, подходит, если хочешь быстрее прыгнуть.
— Нужно догонять, — сказал Вольфрам.
— Сделаю. Он больше пяти G не может, на семерке быстро догоним…
— Цель — артиллерийский бой. У него три торпеды, у нас — четыре. Так что прорвёмся.
— У тебя еще две вон дрейфуют, — напомнила Юми.
— Сейчас они пойдут в атаку вместе с нами. Выводи нас на дистанцию огня, но не в догон, а бортом к борту. Мне нужна наибольшая проекция цели.
«Кицунэ» вновь дала полную тягу и стала догонять. Было видно, что Юми держится с трудом — перегрузки для неё запредельные. Возможно, это самый тяжелый бой за всю её летную карьеру. Но Вольфрам не спешил забирать управление. Было в этой худенькой девушке с красивыми глазами что-то от валькирии, что напомнило ему сразу нескольких давних знакомых и вообще старые добрые времена. Больше века назад, когда все еще были живы, все вместе, и летали так, как никто во всём обитаемом космосе больше не мог.
Но поностальгировать можно было и потом. Корабли сближались, Юми уже начала убавлять тягу. Следом неслись две торпеды. Сейчас у Шульца будет невеселый выбор.
Лазерными зенитками кораблю много ущерба не нанесешь. А торпед на яхте осталось ровно три. Угроз же две — корабль с пушками и торпеды. Значит, зенитки по торпедам, а своими торпедами — по противнику. Так хоть какой-то урон будет. И компьютер сделает именно так, он не умеет думать наперед.
— Цугцванг, Шульц, — тихо сказал Вольфрам, ни к кому не обращаясь. — Хороших ходов не осталось.
Торпеды он навел с таким расчетом, чтобы они заходили с одной стороны. Яхта не рискнёт работать одной зениткой, она развернётся. И подставит торпедный отсек — умница Юми с правильной стороны зашла. Оба орудия — огонь!
Вольфрам начал стрелять еще до того, как стартовали остатки «Роя». И торпеды, едва выйдя из отсека, попали под две очереди осколочных снарядов с программируемым подрывом. Врыв был яркий и страшный — похоже, что-то там взорвалось дополнительно, хотя по идее не должно было. Яхта, тем временем, успела сбить обе торпеды с «Кицунэ». Но это было уже не важно — стрелять-то нечем. Орудия уже выцеливали уязвимые места, и скоро по бортам яхты вырвались из разорванных шлангов два облака, ярко блестящих на солнце.
— Включаю спектрометр, — объявила Юми. — Так… это хладогент. Утечка из обеих лазерных зениток!
— Прогноз? — спросил Вольфрам.
— Мгновенный перегрев, если начнут стрелять.
— Корабль противника безоружен, — Вольфрам потянулся верхними руками и сложил их за головой. — Можем выстрелить по двигателям. А можем… Капитан, включайте связь и требуйте безоговорочную капитуляцию. Если что — я вызываюсь волонтёром
* * *
Яхта не отвечала на вызовы. Но исправно выполняла команды Юми. «Выключить двигатели, лечь в дрейф» и «выдвинуть переходной коридор». Идея была в том, что борткомпьютер заблокирует главную тягу, чтобы коридор не отломился. И третьей пошла команда «не рыпаться». Юми, похоже, нравилось использовать командный голос. Вошла во вкус.
«Бедный Виктор», — мысленно усмехнулся Вольфрам. Он стоял в шлюзовой камере, примагнитившись ботинками к полу, и ждал окончания стыковки. По привычке надел свой старый плащ, чтобы скрыть вторую пару рук. И теперь плащ мотало из стороны в сторону в такт работе маневровых двигателей — «Кицунэ» швартовалось к яхте. Через минуту рывки закончились и наступила невесомость. Коридор уже заполнялся воздухом — можно идти.
Вольфрам на всякий случай проверил оба пистолета — военный и «уродца с глушителем» — вспомнил внутреннюю планировку яхты… и мысленно выругался. В старые-добрые времена он работал не так. А теперь, похоже, старый стал. Или расслабился. Или заразился от Виктора «тактическим рационализмом». Эффективно, но… скучно. Вкусовщина грозила повлиять на абордаж. Вольфрам сморщился, потёр переносицу и потопал магнитными ботинками по коридору к яхте.
С коридором всё было нормально, а вот шлюз на яхте выравнивал давление своими насосами. Причем в меньшую сторону. Явно утечка воздуха. Или шальной осколок в бою, или дурная привычка яхтсменов-толстосумов летать в открытыми внутренними люками. Могли вспомнить только в бою, и потерять часть атмосферы при взрыве обзорной палубы. Превращать абордаж в спасательную операцию очень не хотелось.
— Юми, я захожу к ним на борт, — сказал Вольфрам по радио. — Блокируй шлюз на «Кицунэ».
— Уже. Как там обстановка?
— Давление снижено. Не критично, но заметно, — Вольфрам надавил кнопку открытия двери. — Бороться за живучесть Шульц вряд ли умеет.
— Тогда он бы уже бежал бегом по коридору и ко мне в шлюз ломился, — задумчиво ответила девушка. — Ты там, это… аккуратнее.
— Непременно, — ответил Вольфрам.
За дверью шлюза оказался вестибюль с каютами — на яхтах всё не так, как на грузовиках. Интерьер в светлых тонах, стенные панели с имитацией дерева, пара репродукций в жанре современного бессмысленного абстракционизма… а может и оригиналы, как знать. Диванчики вдоль стен, растения в кадках, всё чисто и культурно, как будто и не было боя. Хотя если вспомнить, яхта и не маневрировала особо. Двери в каюты, все закрыты, придётся проверять по одной. Лифт — прямо напротив, кабина на этаже, дверь открыта. И внутри плывёт в невесомости женская туфелька на шпильке.
— Интересно, где вторая? — сказал Вольфрам вслух.
Медленно прошел через отсек, остановился на пороге лифта, поймал туфельку двумя пальцами за каблук и повесил поближе к лицу — держать не стал, просто подтянул и придал вращение легким толчком.
— Какая изящная… — вздохнул Вольфрам. — Изящная… ловушка.
И поднял руки над головой.
За спиной открылась дверь в одной из кают, и оттуда вылетели двое. Явно без магнитной обуви. Мужчина и женщина, дыхание сбитое, пульс слишком частый. На нервах. Вольфрам продолжал стоять к ним спиной, подняв руки. Верхние, продетые в рукава плаща. Даже если знают, что рук у него четыре, инерция мышления — великая вещь. Сейчас начнут командовать. Интересно, кто?