Последняя тайна пещеры
Шрифт:
Подражая дяде Жене, я положил в брезентовую сумку фонарик, спички, лепешку лаваша, записную книжку и авторучку. Мишка опоясался фотоаппаратом.
— Я сделаю снимок в крупном масштабе, — говорил он, — лишь бы хватило магниевой ленты…
Экспедиция Сундукова — Шилина выступила из колхоза «Звезда» ровно в полдень. На этот раз путь к пещере показался коротким. Вот и загон для овец и знакомый запах старого-старого перепревшего навоза.
— Начальник экспедиции — вперед! — сказал Мишка.
«Назвался груздем — полезай в кузов», — вспомнилась
Раздеваться не хотелось. Полезли в одежде.
Без особых приключений спустились по «винтовой лестнице». Мы были в пещере одни, без взрослых, и, признаюсь, было жутко. Мишка тоже притих.
— Не знаю, как ты, Толя, — сказал он, принимаясь за съемку, — а из меня спелеолога не получится. Жутковато как-то. Ни света, ни запахов, ни звуков, если не считать «кап-кап» с потолка.
Да, эти «кап-кап» звучали все звонче и чаще. Кое-где они просто барабанили — там, где падали не на глину, а на камень. Я направил луч фонарика вверх, и мне стало еще страшнее. Огромная известковая глыба, нависшая над нами, была вся в трещинах. Чтобы победить страх, я занялся «рисунками-пятнами». Ох, и ругал же я себя — как это не догадался скопировать животных, зарисованных Сергеем Сергеевичем. Было бы проще искать их среди натеков.
— Помнится, внизу был носорог, — сопел рядом со мной Мишка. Он согнулся и старательно просматривал нижнюю часть стены.
— В верхнем правом углу гигантский олень, — вслух вспоминал я.
Но в верхнем углу только извилистые желтые натеки да зигзаги трещин…
И вот на какую-то секунду я увидел под натеками огромный ветвистый рог… увидел — и снова потерял.
— Мишка! — заорал я. — Снимай вот это место!
Страха — как не бывало! Мы торопливо приготовили магниевую ленту, зажгли ее и, зажмурясь, сделали снимок.
И опять мне показалось, что я вижу оленя…
— Мишка! — вскрикнул я.
Лента потухла. Только тусклый желтоватый свет фонарика слабо освещал белесоватые пятна. И тут произошло что-то непонятное: с потолка пещеры сорвалась большая стая летучих мышей. Они закружились вокруг нас и бесшумно вылетели наружу.
— Что это? — спросил Мишка. — Что их напугало?
— Наверно, вспышка магния, — неуверенно ответил я.
Тут мы услышали глухой гул и потрескивание. Гул усилился, пол пещеры мягко толкнул меня под ноги.
«Это же обвал»… — успел я подумать.
Упругая сильная волна воздуха швырнула нас навзничь.
Заживо погребены
Вот странно! Мне казалось — лежу я на чем-то очень мягком, и так удобно лежать, что и вставать не хочется.
Я открыл глаза и очень удивился — ничего не вижу! Ожила, заболела спина. Нет, не на мягком матрасе я лежу, а на острых камнях. Потом я услышал хриплое дыхание. Не сразу сообразил, что это я сам дышу. А рядом в темноте слышались тихие судорожные всхлипы — кто-то плакал.
Я приподнялся, но голова закружилась и я опять лег.
— Мишка! — позвал
И голоса своего не узнал — какой-то он хриплый, жалобный.
— Мишка!
То, что мой неунывающий друг, здоровяк Мишка плакал где-то во мраке, было особенно страшным. Тут и я заплакал — не буду скрывать…
Да, мы плакали, хотя знали, что во всех приключенческих романах герои в опасную минуту только сдвигают брови и стискивают зубы.
Видно, мы с Мишкой не герои.
Я полез в сторону всхлипов, нащупал Мишкино плечо:
— Ты не ранен?
— Нет, — ответил он очень тихо. — Меня трясет очень.
— Фонарь зажги.
— Не горит, — он пошевелился. — Нас откопают?
— Откопают… — ответил я не очень уверенно. — Понимаешь, дядя Женя вернется вечером. Пока он сообразит, куда мы пошли, да пока дойдет до пещеры…
Я ощупал свое лицо, оно было так густо покрыто пылью, что на ощупь казалось бархатным.
— Дай-ка фонарь, — сказал я.
Я несколько раз нажимал кнопку до боли в пальце — света не было. На ощупь я вынул батарейку, зачем-то подул на нее и опять вставил — нет, не зажигается! Проклятый фонарь! Отказал именно в ту минуту, когда он был всего нужнее: без света в пещере пропадешь!
Хорошо хоть, что мы выполнили правило спелеологов и взяли с собой спички.
Не сразу я нашел в кармане коробок. Не только карманы, а и рукава рубашки, туфли — все было забито пылью и мелкими осколками.
Две спички вспыхнули одновременно, но Мишку так трясло, что его спичка упала и погасла. Я поднял слабенький желтый огонек над головой и огляделся…
Огромная известковая плита перегородила вход в пещеру. Совсем недавно она подпирала свод — я узнал узор трещин… Да, это она. Выхода не было.
Тут и меня затрясло, как Мишку. Работы здесь на неделю, а может на целый месяц. Мы погибли! Хотелось закричать, что есть силы… Спичка обожгла пальцы и погасла. Я торопливо зажег вторую, бросился туда, где недавно был вход и, ломая ногти, стал разгребать каменную груду…
Вскоре я совсем обессилел и лег на холодную липкую глину.
— Зажги спичку, — услышал я Мишкин голос.
Я пришел в себя, вытащил третью спичку… Одна из стен пещеры не доходила до потолка. Острые камни громоздились «баррикадой». Там был проход! Но куда? Я с надеждой смотрел на пламя спички. Если бы оно отклонилось! Я читал, что так узнают — есть ли выход из пещеры.
Пламя колебалось во все стороны, так у меня тряслись руки. Не чувствовалось ни дуновения, но я сказал Мишке:
— Нам надо лезть за баррикаду. Ждать, пока нас вызволят, нельзя. Огонь отклонился, — соврал я. Мне хотелось ободрить, расшевелить Мишку.
Лепешку лаваша мы съели перед спуском в пещеру — больше ничего я не взял. Воду раздобыть не трудно — с потолка падали крупные капли.
— Попробуй встать, Мишка. Может, у тебя перелом или вывих?
— Нет, — как-то беззвучно ответил он, — я, наверно, контужен, что ли… тошнит.