Последняя тайна

Шоулз Линн

— Неужели ты не хочешь сказать спасибо? — спросила мужа Мария. — Эли только что похвалил тебя.

— Да, конечно, — сделав над собой усилие, произнес Ричард. Он понимал, что не должен выказывать ни малейшего недовольства, потому что Эли Лэддингтон воспринимал его в качестве расходного материала.

— Эдельман перевел надпись на табличке? — спросил Лэддингтон.

Ричард взял себя в руки.

— Нет, вряд ли. Мы считаем, что ни Эдельман, ни кто-либо другой не смог расшифровать ничего, кроме глифов.

— Ты не разговаривал с Эдельманом? Что он тебе сказал? — спросил Лэддингтон.

—

Мне показалось, что его больше интересовало, как сделана эта табличка, — ответил Ричард. — Сказал, что по поводу верхней половины у него есть какие-то смутные соображения, но во всем тексте он не разобрался. Он хотел, чтобы мы отправили к нему специалистов, в первую очередь тех, кто умеет читать узелки хипу, — из этого я делаю вывод, что все послание он не расшифровал. Он понятия не имел, что у него в руках. Фотоаппараты, аудиозаписи, бумаги — все уничтожено. Не осталось никого, кто мог бы рассказать, что он видел. Власти решат, что они погибли из-за скверного индейского варева. Вполне приемлемая гипотеза. В последнее время появилось много исследований о самоубийствах, совершенных под воздействием наркотиков. Разумеется, питье, в которое были добавлены местные галлюциногены, сделало свое дело. Из-за такой дозы наркотических веществ у них не просто начались галлюцинации и приступ паранойи — они еще и покончили с собой. По крайней мере, все улики будут свидетельствовать об этом.

Лэддингтон встал и подошел к Ричарду и Марии.

— То есть ты обо всем позаботился. — Он остановился перед Марией, протянул руку и погладил ее по щеке: — За Ричарда, — произнес он, поднимая бокал.

Ричард от коньяка отказался, но Мария не заставила себя ждать. Она коснулась своим бокалом бокала Лэддингтона и провозгласила:

— О да, за Ричарда.

Ричард смотрел, как жена пригубила коньяк. Почему ему настолько повезло? Когда он под руку с ней входил в дом, то знал, что все присутствующие задают себе тот же вопрос. Она была не просто красива — в Марии была элегантная изысканность, настолько потрясающая, что при одном взгляде на нее захватывало дух. Ее красоту нельзя было назвать кричащей или броской. Нет, эти определения решительно не годились. Именно простота отличала ее от других. Она была совершенна. И она принадлежала ему.

Ричард улыбнулся жене.

Выпив, Лэддингтон прошагал к камину и поставил коньяк на полку. Взял в руки маленькую коробочку, перевязанную лентой:

— А тут кое-что для тебя, Мария. Немного арабской роскоши.

— Ох, Эли, — сказала Мария, — что ты делаешь?

Эли прошел через всю комнату и передал Марии подарок.

Она улыбнулась ему, развязала ленту и открыла коробочку.

— Боже мой, — ахнула она, когда увидела, что внутри, — «Амуаж»!

— Говорят, это самые дорогие духи в мире, — сказал Эли.

Мария поднесла к шее золотистый флакон из свинцового хрусталя:

— Ты меня балуешь! Спасибо, Эли. — Она протянула духи Ричарду. — Представляешь, что он подарил мне?

Ричард ничего не ответил.

Когда Мария открыла флакончик, воздух наполнился ароматом духов. Роза, жасмин, майский ландыш, сандаловое дерево, босвеллия…

— Ты заслуживаешь того, чтоб тебя баловали, — сказал Эли и снова обратился к ее мужу: — Итак, Ричард, как же

мы поступим с этой женщиной по имени Коттен?

Ричард Гапсбург почувствовал, что у него вспотела макушка.

— Мы не можем ее убрать. Ты сам это постоянно говоришь.

Его голос звучал резко, и он постоянно жалел о своей нервозности. Он повернул часы циферблатом на запястье. Его не интересовало, сколько сейчас времени. Просто надо было казаться невозмутимым, уверенным в себе, а если он проверит, который час, то создаст нужное впечатление.

Со всей сдержанностью, на которую был способен, Ричард произнес:

— Она исчезла из поля зрения, по крайней мере, сейчас. Мы уже дискредитировали ее, а теперь еще и травмировали ее психику. Она стала свидетельницей невыразимого ужаса и увидела нечто явно потустороннее. Она никому не расскажет — кто ей поверит? Все решат, что она снова хочет создать сенсацию, попасть в заголовки газет и оправиться после недавнего провала. Да и сама она ни в чем не уверена, хотя в глубине души, возможно, и считает, что все это — дело наших рук. — Ричард одернул манжеты, довольный своим ответом.

— Тебе известно, где она сейчас? — спросил Лэддингтон.

— Она убежала в джунгли, как я и предсказывал. — Ричард намеренно выбрал слово «предсказывал». — Насколько нам известно, пока что она не проявлялась.

Лэддингтон прошел по турецкому ковру, сотканному в девятнадцатом веке, остановился и погладил голову бенгальского тигра, который навсегда застыл, приготовившись к прыжку.

— Она всегда будет нашей проблемой, Ричард. Для этого она и была создана.

Ричард прекрасно знал не только кто эта женщина, но и то, что в ближайшем будущем она никуда не пойдет. Благодаря его идеально продуманному плану они получили передышку. Неужели Лэддингтон не может поблагодарить за это?

Ричард подавил раздражение, которое рвалось наружу:

— Я хочу сказать одно: мы напугали ее настолько, что она предпочтет остаться в тени. Она уже не захочет разыскивать ни нас, ни табличку.

Лэддингтон вернулся к каминной полке за коньяком и сделал маленький глоток.

— В ближайшее время, видимо, не захочет. — Он с наслаждением смаковал бархатную влагу. — Но будь начеку, Ричард. Представь, что ты ювелир, который, не отводя глаз, смотрит через лупу на драгоценный камень. Ты должен следить за каждым ее шагом, каждым движением, каждым вздохом. Она — наша ахиллесова пята, Ричард. Коттен Стоун — наша Немезида.

Шаман

Сначала Коттен услышала гулкие шаги, почувствовала, что руки болтаются в воздухе, а кровь прилила к голове. С трудом открыла глаза.

Ей стоило больших усилий сосредоточиться.

Пятки. Она смотрела снизу вверх на загрубевшие босые пятки старика, бредущие по тропинке через джунгли. Ее несли, и костлявое плечо впивалось в живот. Она висела вниз головой, подбородок ударялся о вспотевшую кожу.

Спутанные, беспорядочные мысли носились в голове, но ничего определенного. Она застонала.

В ушах загудело, потом гудение превратилось в звон, и она поняла, что теряет сознание.

Дым.

В носу щипало от дыма. Коттен отвернулась.