Последняя война. Великий Гусляр. Подземелье ведьм (сборник)
Шрифт:
– Ранмакан напал на капитана, – наконец услышал он голос Бауэра в шлеме. – Капитан ранен или убит. «Еж» поврежден. Срочно нужна помощь.
– Оставайтесь на месте! – приказал Баков. – Окажите помощь капитану. Откуда у Ранмакана оружие?
– У него наш лучевой пистолет. Что он сделал с мастером! Скорее!
– Спускаем «Великана»!
Ранмакан плутал по проходным дворам и переулкам, ища выхода к холмам. Он не мог поверить, что о нем в этот момент забыли, что его никто не преследует. Скафандр не успевал подавать достаточно воздуха для бешено сжимающихся легких.
Спрятавшись за углом крайнего дома, Ранмакан отвинтил шлем и бросил его на мостовую; прозрачным мячом шлем покатился к луже, занимавшей середину мостовой, и поплыл по ней, подгоняемый поднимающимся ветром. Надвигался ураган. Снег с дождем били Ранмакану в лицо, словно пытались остановить. Но тот был доволен, что погода испортилась: теперь его труднее будет найти.
Начался подъем на холм. Ранмакан убавил шаги – все равно он уже не мог бежать. С пистолетом он не расставался. Дальше от корабля, дальше от мести пришельцев…
Ранмакан был обречен на скорую и мучительную смерть. Спасти Ранмакана мог только аппарат короны Вас. Но Ранмакан бежал от него.
Скалы сомкнулись над тропинкой. Ранмакан присел, чтобы перевести дух. Ветер сюда не долетал. Ранмакан спрятал пистолет в карман. Он чувствовал себя здоровым и сильным. Теперь главное – найти своих и рассказать им о пришельцах. Должен же где-то существовать свой привычный мир, мир порядка и закона.
А тем временем Бауэр тащил к кораблю обугленное тело капитана, тяжелое и неповоротливое в скафандре высокой защиты. Он не обходил луж и камней. Он задыхался, спешил.
У последнего дома его встретил вездеход «Великан».
Ураган разыгрался к тому времени, и Бауэр увидел вездеход только тогда, когда спрыгнувший с него механик Лещук крикнул ему:
– Давай помогу!
Глава четвертая. Вторая неудача
1
В лаборатории – некому было запретить – собралась большая часть экипажа. Корона Вас не начинал работы до появления Аро и Павлыша. Без них он не мог справиться с аппаратурой. Вас понимал, что теперь, когда тело капитана, охлажденное и готовое к оживлению, находилось на операционном столе, время перестало играть решающую роль в спасении капитана. Корона Вас объяснил это Бакову, принявшему командование кораблем, и Снежине, но те все равно отсчитывали минуты до возвращения катера, и им, несмотря ни на что, казалось, будто с каждой минутой уменьшаются шансы на то, что Загребин вернется на мостик, постучит сигаретой о край пепельницы и скажет вахтенному: «А вот у нас в училище был такой случай…»
Когда Кудараускас сообщил в лабораторию, что катер снизился, Баков приказал Зенонасу не торопить их с дезактивацией. Все должно идти по плану. Если поторопишься, в лабораторию могут попасть вирусы или радиация. Это решение далось Бакову нелегко, но он теперь был капитаном корабля, и первой его обязанностью было вернуть к жизни
Снежина встала у дверей рядом с Бауэром. Павлыш и Аро прошли к приборам. Лицо и грудь капитана были прикрыты тканью, и из сплетения приборов и креплений виднелись только усыпанные веснушками кисти рук.
– Все будет в порядке, – сказал Бауэр Снежине. Он очень хотел, чтобы все было в порядке.
– Прошу лишних уйти, – произнес Павлыш. – Пожалуйста, уйдите. Помощи от вас никакой, а разговариваете.
– Мы не будем разговаривать, – заверила Снежина.
– Пойдем, – предложил ей Бауэр. – На мостике есть экран. Павлыш тоже волнуется.
А когда они поднимались на мостик, он сказал Снежине:
– Я ведь тоже мог оказаться на этом столе. Мое счастье, что Ранмакан плохо управлялся с пистолетом.
– Вполне достаточно, чтобы убивать, – съязвила Снежина.
Бауэр открыл дверь на мостик и вдруг улыбнулся.
– Чего ты? – удивилась Снежина.
– Как быстро люди приспосабливаются к новым условиям жизни! Еще месяц назад случись такое, корабль был бы во власти безнадежного горя. Погиб капитан. А теперь: как бы еще чего не случилось? То есть говоришь о мастере как о пострадавшем в катастрофе, но абсолютно живом человеке.
– Не мели чепухи, – обиделась Снежина. Ей сейчас не хотелось философствовать. – Конечно, капитан будет жить.
Кудараускас включил экран лаборатории и, пока члены экипажа рассаживались, спросил:
– А где Ранмакан?
– Кто знает? – сказал Бауэр.
– Надо будет догнать его. Он погибнет.
– Я бы его снова не оживляла. Должно же быть наказание, – сказала Снежина.
– Постарайтесь понять, – возразил Павлыш. – Он просто нам не поверил. Решил: мы враги.
– А вдруг он сумасшедший? – спросил Кудараускас. – Не в нашем смысле, а сумасшедший, как и все другие жители планеты. Охваченный стремлением убивать.
– Мы привезли еще одного человека, – вспомнил Бауэр. – С дальнего острова. Завтра-послезавтра увидишь, что и здесь люди бывают разные.
– Ты уже уверен?
– Я давно уверен.
Биологи включили аппаратуру. С мостика экран показывал их сверху, как показывают операции в хирургическом театре для студентов. Все замолчали.
Открылась дверь, и тихонько вошла тетя Миля.
– Я с вами посижу, – шепотом сказала она. – Одной нехорошо.
– Садитесь, конечно. – Зенонас подвинул ей кресло.
По внутренней связи раздался голос Лещука из двигательного отсека.
– Зенонас, подключи нас к лаборатории. Ничего не слышим.
– Там пока слышать нечего, все идет как надо, – заметил Зенонас. – Включаю.
Еще через десять минут Вас склонился над колпаком операционного стола и сказал Павлышу:
– Кожные покровы начинают восстанавливаться.
– Ну вот, – сказал Бауэр.
– Сердце, – проговорил Аро. – Пульс семьдесят, наполнение нормальное.
– Будет жить, – произнес Павлыш громче, чем следовало говорить в операционной.