Последняя загадка парфюмера
Шрифт:
Вечер выдался теплый. В воздухе пахло сухими листьями и влажной землей. Девушка подняла ворот джинсовой куртки и небрежным движением взяла журналиста под руку.
– В тщедушном теле этого господина бушуют поистине шекспировские страсти, – с усмешкой проговорил Корсак и затянулся сигаретой.
– Вы злой.
Прикурив от зажигалки Глеба, Лиза с любопытством спросила:
– Что он вам сказал?
– Когда?
– Там, в прихожей.
– Ну… Он сказал, что очень рад
Лиза легонько стукнула Глеба кулаком по плечу:
– Хватит дурачиться. Я вас серьезно спрашиваю.
– Ну если серьезно… Он сказал, что, если я буду к вам клеиться, он меня «зарэжэт». К счастью, мне это не грозит.
– Почему?
– Потому что мне и в голову не придет к вам кле… – Глеб осекся и покосился на Лизу.
Щеки девушки покраснели.
– Если вы думаете, что это комплимент, вы ошибаетесь, – холодно проговорила она, убирая руку.
– Я совсем не то имел в виду.
– Мне плевать, что вы имели в виду!
«Дурак. Самый настоящий дурак», – подумал Корсак и поморщился.
– Лиза, на самом деле вы очень обаятельная девушка. Лет десять назад я бы горы свернул, чтобы завоевать ваше внимание.
– Что же вам мешает сделать это сейчас? – прямо спросила Лиза.
– Я… – Глеб повернулся к ней.
Свет фонаря ярко осветил лицо девушки. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.
– Я уже слишком стар для таких игр, – пробормотал Корсак и отвел взгляд.
Губы девушки дрогнули.
– Хорошая отмазка, – насмешливо произнесла она. – Ладно, парниша, не волнуйтесь. Будем дружить семьями. – После секундного молчания она улыбнулась и добавила с напускной веселостью: – Ужином-то вы меня, по крайней мере, можете накормить? Или вы и на это не годитесь?
– Это запросто, – в тон девушке ответил Корсак.
– Ну тогда ноги в руки – и вперед!
7
В баре «Пьяная креветка» стоял страшный гам. Народу – не протолкнуться. Глеб и Лиза кое-как пробрались к барной стойке.
– И в это заведение вы постоянно заходите? – удивленно спросила Лиза, диковато поглядывая на облепивших барную стойку парней и девушек.
– Раньше здесь все было иначе, – сказал Глеб.
– Как «иначе»?
Глеб хотел объяснить Лизе, что по-настоящему любит только вновь открывшиеся заведения. Стоит вездесущим клеркам и менеджерам среднего звена пронюхать о новом баре, как орды этих вечных тружеников заполняют залы под завязку. После этого на заведении можно ставить крест. Через два месяца в нем портится пиво, еще через два месяца наглеют официанты, а полгода спустя из меню таинственным образом исчезают лучшие блюда. Постепенно отличный когда-то бар окончательно превращается в помесь вокзальной тошниловки и проходного двора.
Глеб подумал, как
– Здесь стало слишком много менеджеров.
– Ясно, – кивнула Лиза, словно и в самом деле что-то поняла.
Из толпы вынырнул взлохмаченный, угловатый парень. Он был румян, голубоглаз и курнос. Щеки и подбородок покрывала трехдневная рыжеватая щетина. Над низким лбом курчавились густые рыжие волосы. В левом ухе странного субъекта болталось дешевенькое серебряное колечко. Одет молодой человек был в застиранную желтую водолазку и потертый пиджак из коричневого велюра. На плече у него висел старенький фотоаппарат «Пентакс».
– Здравствуй, б-бродяга! – завопил он, обнимая Корсака.
– А, братское сердце! – улыбнулся тот. – Привет!
– Привет, п-привет!
Рыжий слегка заикался, отчего сразу показался Лизе очень милым. Незнакомец быстро и внимательно оглядел девушку и спросил Корсака:
– Ты меня п-представишь своей спутнице?
– Обязательно. Вот, Лиза, вы, конечно, удивитесь, но это лохматое, нечесаное существо, которое стоит перед вами, – совсем не леший и не черт. Это мой старинный друг Петр Давыдов.
– Для вас просто Петя, – сказал рыжий фотограф. Затем взял Лизину руку, поднес к губам и церемонно поцеловал. – Вы п-подруга Глеба? – поинтересовался он.
– Хотелось бы в это верить, – сказал Лиза.
Рыжий подумал и глубокомысленно заметил:
– У Глеба много д-друзей.
– Да уж, – сказала Лиза. – А вы, я вижу, фотограф? – спросила она, кивнув на болтающийся фотоаппарат.
– Фотографирую п-помаленьку.
– Петя фотокорреспондент, но в душе – настоящий художник, – сказал Корсак.
– Ну, это ты, старик, преувеличиваешь. Хотя и н-ненамного.
Лиза засмеялась. Рыжий фотограф тоже засмеялся. Смех у него был мягкий и приятный.
– Выходит, мы с вами коллеги, – сказал Лиза.
– У вас т-тоже есть фотокамера?
– Нет, я тоже художник.
– Правда? А выглядите как м-модель.
Корсак шутливо ткнул его кулаком в бок:
– Ну ты, дамский угодник, угости-ка нас выпивкой.
Петя Давыдов вздохнул и сказал Лизе:
– Представьте себе, Лиза, эта х-хамская личность постоянно пьет за мой счет.
– А вы ему не наливайте, – посоветовала Лиза.
– П-пробовал. Но у него делается такой несчастный вид, что у меня сердце к-кровью обливается.
Лиза засмеялась, потом посмотрела на лакцан Петиного пиджака и спросила:
– А что это за медведь у вас?
– Это мой т-тотем. Он есть на гербе моего рода, – гордо произнес Давыдов.
– Вы что, дворянин?
Петя слегка поклонился и сказал:
– Я принадлежу к с-старинному графскому роду. Мои предки, московские бояре, служили верой и правдой еще Ивану Г-грозному.