Последняя засада
Шрифт:
В дверь постучали. «Матери сегодня нет. Кто бы это мог быть?» Часы пробили один раз. Варвара машинально взглянула на циферблат: стрелки показывали половину первого. И от сознания, что она одна и уже поздно, Варвара замедлила шаги. Нерешительно остановилась перед дверью. Ей стало жутко, но лампочка в прихожей перегорела несколько дней назад, и свет падал лишь из той комнаты, где минуту назад она читала журнал.
Стук повторился, требовательный, громкий...
Варвара подняла крючок, повернула ключ. Скрипнула дверь и поплыла в полумрак
Лицо мужчины показалось ей чуточку знакомым. И хотя ей было страшно, так страшно, что хотелось плакать, она ничем не выдала своего испуга, наоборот, нагловато сказала:
— Алло, милый!
«Милый» холодно спросил:
— Одна?
Она неопределенно пожала плечами, лихорадочно думая, что же делать.
— Можно пройти?
— Я жду любимого, — на всякий случай соврала Варвара.
Мужчина вошел в приходную.
— Закрой дверь, — сказал он.
— Закрой сам, — ответила она. — Я боюсь темноты.
Они прошли в комнату, где горела настольная лампа. Мужчина спросил:
— Ты не разрешаешь мне остаться?
— Да. Это невозможно. Не переношу, когда мужчины увечат друг друга.
Варвара еще не могла его припомнить. Но он вел себя так, будто уже оставался ночевать в этой комнате. Сел в ее кресло. Достал пачку с сигаретами. Варвара охотно закурила. Бросив быстрый взгляд на пачку, поинтересовалась:
— Из загранки?
— Угадала.
С минуту он испытующе разглядывал ее. Потом сказал:
— Ты меня помнишь, Варвара?
— Глупый вопрос. Конечно же помню, ты обещал на мне жениться и увезти в какой-то... Э... э... Скадовск!
— Я никогда не был в Скадовске.
— Это где-то между Одессой и Севастополем.
— Возможно. Но я ничего не обещал тебе.
— Я не верю обещаниям.
— Ты большая умница, — покровительственно сказал мужчина.
И когда он сказал эти слова, она вспомнила. Год или два назад он приносил в парикмахерскую французские лаки, помаду, пудру, одеколон. Он не торговался, и все остались им очень довольны. А Варвара, польстившись на коньяк «Наполеон», пригласила его к себе...
— Даже самые умные женщины мечтают выйти замуж, — ответила она.
— Верно. Тем более что всегда можно разойтись. Не правда ли?
— Не пробовала. У меня все получилось проще... Мой супруг угодил в тюрьму... Ладно, ближе к делу. У тебя есть что-нибудь для продажи?
— Зачем так быстро? Мне приятно разговаривать с тобой на отвлеченные темы. Ты молода и красива... Тебе не место в этом городе. В Одессе ты была бы королевой...
— Легко дарить комплименты. Они ничего не стоят. А деньги? Где я возьму денег, чтобы перебраться в Одессу?
— Деньги зарабатывают не только в постели.
— Я этого не знала, — с издевкой возразила она.
— Ты по-прежнему ходишь
— Не подыхать же мне со скуки.
— Сегодня не пошла?
— Я хожу не каждый день. Кстати, сегодня понедельник, а по понедельникам клуб не работает.
— Я знаю. Поэтому хочу попросить тебя об одной услуге.
Она передернула плечами. У нее была такая привычка. Может, заменявшая усмешку. Может, слова, которые она не смогла бы так быстро подобрать.
— В среду передай эту книгу моему другу. Вы встретитесь с ним в клубе моряков.
Мужчина вынул из-под пальто книгу. Варвара прочла на буром корешке: «Граф Монте-Кристо».
— Как зовут твоего друга?
— Неважно. Он сам подойдет к тебе. Ты будешь ждать его в бильярдной комнате и держать книгу на коленях, раскрытую на тринадцатой странице...
Она скорчила гримасу.
— Не бойся... Все нормально. Я думал это сделать сам. Но мы стоим в этом порту только семнадцать часов вместо обещанных трех суток. Если он не придет в эту среду, жди в следующую...
— Дуру нашел... — ответила Варвара. — Буду я, как идиотка, таскаться на танцы с книгой.
Достав из кармана бумажник, мужчина отсчитал три сотенные и положил на стол рядом с книгой.
— Это аванс... Потом получишь еще столько. Как видишь, работа не физическая и для здоровья не вредная. Согласна?
Варвара молча кивнула. Однако, словно торгуясь, сказала:
— По нынешним ценам это не такие уж большие деньги.
— Больше, чем твоя зарплата, между прочим, — резонно заметил он. Но все же вновь полез в карман за бумажником и добавил еще сотню.
Она закрыла за ним дверь и несколько минут стояла не двигаясь, зажав ладошками рот, готовая кричать от страха.
Припекало солнце. Оно выглянуло совсем недавно, жаркое полуденное солнце. И легкая дымка дрожала над землей и над деревьями, потому что и земля, и деревья, и опавшие листья еще блестели влагой. А ветра не было. И только птицы колыхали ветки, когда садились на них. Ветки поддавались, как резина мячика под пальцами ребенка. И капли падали на землю, яркие, словно кусочки солнца.
В темных лужах, мелких, точно блюдца, лежали листья, над которыми трещали кузнечики, зеленые — величиною с палец, коричневые — размером с фасоль. Выпорхнула бабочка с длинными стреловидными крыльями в черную полоску и долго кружилась над Волгиным, пока он не слез с коня и не повел его под уздцы.
Щебень полз под ногами. Но кусты цепко держались за землю, вставали на пути щебня. И лишь отдельные камни с тихим шорохом скатывались вниз.
Склон, по которому спускался Волгин, был открытым. И Костя, и его конь могли послужить отличной мишенью, если бы кто-то захотел встретить их выстрелом. Немного успокаивало, что до Лысой горы ходьбы больше часа, А засада в лощине казалась маловероятной, потому что любая группа людей, даже самая небольшая, рисковала быть замеченной сверху.