Последняя жертва
Шрифт:
Вернувшись в смотровой кабинет, Роджер разложил на столе книги и, совсем как я вчера, стал заглядывать то в бумаги, то в книгу. Я надеялась, что он сумеет сделать более разумный вывод. Через пару минут я поняла, что меня ждет разочарование.
— Я уверен, что это яд гадюки, — произнес он. — Нет ни одного признака, характерного для яда аспидов. Это первое, что я проверил. На тот случай, если это укус тайпана. Но нет. Яд также отличается от яда ужовых. И уж точно это не яд морской змеи.
Роджер действовал так же, как и я: методом исключения отметал виды змей. Почти все ядовитые змеи на земле принадлежат к семейству ужеобразных,
— Посмотри, Шон, — окликнул он коллегу. Норт примостился на железном столе и большими глотками пил черный кофе, как будто тот не был обжигающе горячим. Он не пошевелился. — Я совершенно уверен, что это не яд ямкоголовой змеи. Он обладает свойствами, присущими яду гремучек, но…
— Нельзя ли покороче, Роджер? — попросил Нот. — Гематолог попал в точку — это яд обыкновенной северной гадюки. Я таких повидал тысячи.
Северная, европейская, или обыкновенная гадюка — все это различные названия одного пресмыкающегося: Virepa berus. Но…
— Гадюка обыкновенная не может впрыснуть в жертву такое количество яда, какое показали анализы, — возразила я, на миг забыв, что злюсь на самого Норта.
— Не может, — согласился он. — Кстати, я рад, что вы опять со мной заговорили.
Роджер быстро перевел взгляд с Норта на меня, потом опять на Норта.
— Значит, мы имеем дело с…
— Либо с громадной гадюкой-мутантом, яда у которой хватит на десяток обычных гадюк, — в чем я очень сомневаюсь. Или кусали несколько змей, — подытожил Норт.
— Я уже думала над этим, — призналась я. — И задавала себе этот же вопрос. Укус был один.
— Известно, что гадюки кусают одним клыком. Вероятно, на остальные следы от укусов не обратили внимания. Или ошибочно приняли за кровоподтеки.
Я об этом не подумала, но он был прав. У гадюки клыки располагаются в передней части рта на верхнечелюстной подвижной кости. Клыки, пока они не используются, отведены назад и закрыты пленочной оболочкой. Левый и правый клыки могут выдвигаться независимо друг от друга. Я ощутила дрожь возбуждения: вот где кроется разгадка! Ну конечно же, это очень непривлекательная разгадка: в сад Джона Эллингтона проник десяток гадюк, и они одновременно напали на старика. Вот уж действительно шутка природы!
В эту секунду зазвонил мой мобильный. Я извинилась и вышла в коридор, чтобы ответить. Услышанное меня не обрадовало. Я две минуты поартачилась, говорила, что устала, что не знаю, чем могу помочь, что есть люди более компетентные, чем я. Но потом сдалась и согласилась приехать незамедлительно. Нажала на кнопку отбоя и вернулась в смотровой кабинет.
— Роджер, неотложное дело, я должна ехать, — сообщила я, когда оба коллеги поверглись ко мне. — Как быть с тайпаном? Я могу оставить его у тебя?
— Разумеется, — нахмурившись, ответил Роджер. — Не уверен, что удастся найти ему новое место жительства, но мы, конечно же, можем какое-то время подержать его здесь.
—
— Мы оба повернули к нему головы.
— Осенью я лечу в Папуа-Новую Гвинею, — продолжил он. — Если эта особь здорова и я улажу все формальности с властями, то отвезу ее на родину. В любом случае, пусть лучше побудет у меня.
— Что ж, ты, пожалуй, прав. Но ты уверен? — В голосе Роджера слышалась тревога. — Ты не воспримешь это как наказание?
— Не волнуйся, приятель, — ответил Норт и посмотрел на меня. — Что случилось?
Я не собиралась удостаивать его ответом. Это их не касалось. Это даже меня не касалось, но…
— Звонили из дорсетской больницы, — сообщила я. — Мужчине, которого вчера укусил… Я думала, что уж…
— Ну, и что произошло? — спросил Роджер, а Норт нахмурился.
— Ему стало хуже.
10
Моя машина неслась, намного превышая допустимую скорость, к тому же следовало учесть, что прошлой ночью я и глаз не сомкнула. Но впереди, как я ни вглядывалась, не мелькали габаритные огни «лендровера» Шона Норта. Он настоял на том, чтобы поехать со мной и лично осмотреть Ника Паулсона. Он сказал, что ему почти по пути, поскольку живет он в Лайм-Риджис. Несся он сломя голову, и я не рискнула с ним состязаться.
Подъезжая к больнице, я снизила скорость, размышляя над тем, каково теперь состояние Ника Паулсоиа. Формально у ужей есть клыки с ядом. Отсутствует лишь механизм впрыскивания яда в тело жертвы. Я и предположить не могла, что Ник мог почувствовать себя плохо от укуса ужа. Роджер и Шон Норт были со мной солидарны. Мы решили, что причина в другом.
Скорее всего, его укусил не уж.
Когда я въехала на автостоянку городской больницы Дорсета, «лендровер» Норта уже был припаркован у входа, на площадке, отведенной для водителей-инвалидов. Я припарковалась где положено, вышла из машины, надеясь на то, что Норт уже побывал в больнице — возможно, даже все выяснил и я смогу незаметно исчезнуть. Теша себя этой, скорее призрачной, надеждой, я заглянула в самое грязное автомобильное окно, какое мне когда-либо приходилось видеть, — Норт крепко спал. Я, глядя в противоположную сторону, постучала по стеклу. Через секунду услышала, как открылась дверца.
— Почему так долго? — спросил он, распрямляя свое скрюченное тело.
— Я торчу здесь уже целый час, — буркнула я. — Жду, пока вы выспитесь.
Я пошла вперед и, войдя в больницу, остановилась у регистратуры, чтобы узнать, в каком отделении находится Ник Паулсон. Потом вызвала лифт. Как только дверцы лифта сомкнулись, Норт оперся спиной о стенку и закрыл глаза. Неужели он опять собирается спать? Если заснет, пусть остается в лифте.
Дверцы лифта открылись, и Норт тут же открыл глаза. Мы прошли по коридору до ординаторской, где увидели Гарри Ричардса — доктора, того самого, который уже второй раз спрашивал у меня совета. Он выглядел таким усталым, как будто за последние несколько дней спал еще меньше, чем я. Но он, похоже, был мне искренне рад и просто просиял, когда я представила ему Шона Норта. Ричардс сообщил, что вначале Ник Паулсон чувствовал себя удовлетворительно, но за ночь его состояние ухудшилось. Кровь взяли на анализ, но результаты будут не раньше, чем через час. После смерти Джона Эллингтона доктор Ричардс был не на шутку обеспокоен состоянием своего пациента.