Последняя жертва
Шрифт:
Она улыбнулась.
— Я его жена.
— Ох! — вырвалось у меня.
Сидни бросила на меня пронзительный взгляд, отчетливо говорящий: «Оставь это!» Я стиснула челюсти и коротко кивнула ей в знак понимания.
Вот только я все равно не понимала. У мороев и дампиров часто случаются кратковременные романы. Женщинам-дампирам без этого просто нельзя. Более длительные связи всегда носят скандальный характер, но совсем исключить их нельзя.
Однако морои и люди? Это уже за пределами понимания. Эти расы на протяжении столетий сторонились друг друга. Давным-давно они создали дампиров, но по мере того, как прогрессировал
Мало что на свете может шокировать или оскорбить меня. Когда речь идет о романтических отношениях, я весьма либеральна; однако идея брака человеческой женщины и мороя… у меня просто крышу сносило! Это не проблема, если женщина в той или иной степени «кормилица» — кем, по-видимому, была Сара — или занимает позицию «над» — как Сидни. Люди и морои не могут быть вместе, и точка. Это примитивно, неправильно — вот почему больше такого не происходит. По крайней мере, в моем мире.
«В отличие от вас, отступников, мы храним прежние устои».
Забавно! Каким бы неправильным все это мне ни казалось, Сидни с ее неприятием вампиров должна была испытывать еще более сильные эмоции. Правда, для нее это было не внове, что, по-видимому, помогало ей сохранять спокойствие. Не то что мне и, между прочим, Дмитрию. Что-то подсказывало мне, что он разделяет мои чувства, просто лучше меня умеет скрыть удивление.
Суматоха у двери вывела меня из прострации. Появился Раймонд, и не один. На его плечах сидел мальчик-дампир лет восьми, и девочка-моройка примерно того же возраста торопливо семенила рядом. Следом за ними вошла хорошенькая моройка лет за двадцать, а за ней дампир года на два старше меня, а может, и моих лет.
Всех представили друг другу. Детей звали Фил и Молли, а моройскую женщину Паулеттой. Похоже, все они жили здесь, но вычислить, кто кому кем приходится, у меня не получалось — за исключением дампирского парня по имени Джошуа, примерно моего ровесника, сына Раймонда и Сары. Он улыбался всем нам — в особенности мне и Сидни, — а его глаза очень походили на сверкающие прозрачно-голубые глаза всех Озера. Только если в семье Кристиана преобладали темноволосые, Джошуа был почти блондином, с волосами песочного цвета со светло-золотистыми прядями. Должна признать, эффектное сочетание, но ошеломленная часть сознания напомнила мне, что он рожден от союза человека с мороем, а не дампира с мороем, как я. Конечный продукт получился тот же самый, но средства, которыми это было достигнуто, казались ужасно неестественными.
— Я разместила их в вашей комнате, — сказала Сара Паулетте. — А вы все можете переночевать в верхней
Не сразу, но я поняла, что ее «вы все» включает в себя Паулетту, Джошуа, Молли и Фила. Подняв взгляд, я действительно увидела нечто вроде верхнего этажа, по ширине занимающего примерно половину дома. На первый взгляд маловато места для четверых людей.
— Не хотелось бы стеснять вас, — сказал Дмитрий, как бы прочтя мои мысли. Почти на всем протяжении этого приключения в чаще леса он помалкивал, экономя энергию для действия. — Мы могли бы прекрасно устроиться там.
— Не беспокойтесь. — Джошуа снова одарил меня очаровательной улыбкой. — Мы не возражаем. И Ангелина тоже будет не против.
— Кто? — спросила я.
— Моя сестра.
Я чуть было не состроила гримасу, но сдержалась. Значит, пятеро будут спать в тесноте ради того, чтобы мы ночевали в комнате.
— Спасибо, — сказала Сидни. — Мы очень ценим это и не задержимся надолго.
Справившись со своей неприязнью к миру вампиров, алхимики могут быть очень вежливы и гостеприимны — если пожелают.
— Очень жаль, — вставил Джошуа.
— Хватит флиртовать, Джош, — одернула его Сара и добавила, обращаясь к нам: — Хотите перекусить перед сном? Я могу подогреть тушеное мясо. Мы уже поели раньше. И еще есть испеченный Паулеттой хлеб.
Слова «тушеное мясо» снова пробудили мои страхи по поводу опоссума или чего-нибудь в этом роде.
— Не стоит, — поспешно ответила я. — Лично мне вполне хватит хлеба.
— Мне тоже, — сказал Дмитрий.
Интересно почему? Не хочет, чтобы они хлопотали, или разделяет мои опасения? Дмитрий казался человеком, который сумеет выжить в любой дикой местности.
По-видимому, Паулетта испекла много хлеба, потому что нам досталась целая буханка да еще и миска с маслом, которое Сара, наверное, сбивала сама. Поели мы в своей комнате, небольшой, примерно такого размера, как моя спальня в общежитии в Академии. На полу лежали два туго набитых матраца, аккуратно прикрытые лоскутными одеялами; учитывая время года, их, скорее всего, уже несколько месяцев не использовали по назначению. Уминая ломоть удивительно вкусного хлеба, я провела рукой по одному из таких одеял.
— Напоминает узоры, которые я видела в России.
— Да, похоже, — откликнулся Дмитрий. — Но не в точности то же самое.
— Эволюция культуры, — заявила Сидни; видимо, она слишком устала, чтобы воздерживаться от поучительного тона. — Традиционные русские узоры распространились по эту сторону океана и в итоге смешались с типично американскими узорами из разноцветных лоскутков.
— Надо же!
— Мм, спасибо за информацию.
Предоставив нас самим себе, семья шумно готовилась отойти ко сну. Вряд ли нас могли подслушать, несмотря на растрескавшуюся дверь, но на всякий случай я понизила голос:
— Можешь наконец объяснить, кто, черт побери, эти люди?
— Хранители.
— Да, это я слышала. А мы порченые, хотя, по-моему, это название больше подходит стригоям.
— Нет. — Сидни прислонилась к деревянной стене. — Стригой — потерянные. Вы порченые, потому что влились в современный мир, отказавшись от древних обычаев в угоду своим удобствам.
— Ну да, мы не расхаживаем в рабочей одежде.
— Роза, будь осторожна. — Дмитрий с хмурым видом кивнул на дверь. — Мы только что видели людей в рабочей одежде.