Последствия хандры
Шрифт:
Нет, так не годится. Дополнительные болячки мне ни к чему. С теми, что уже есть совладать бы. Надо было срочно что-то решать. И я, недолго думая, с самого утра пошёл к Михал Михалычу, пока у него не закончилось дежурство, или он не отправился на обход.
Милиционер
Мы столкнулись нос к носу в дверях ординаторской.
Почему-то показалось, что щетина у доктора стала короче, хоть и не исчезла совсем. Будто бы наскоро прошёлся
А рубашка под халатом опять голубая. Зачем так часто их менять?
– Вы что, мысли читаете? – удивлённо хмыкнул ММ и отступил, приглашая войти.
В ординаторской он был не один, а с милиционером.
Выглядел тот внушительно. Возраст немного за тридцать. Спортивная стрижка под бобрик. Крепкий детина с мышцами атлета. Бицепс едва помещался в коротком рукаве форменной рубашки, а толстая шея, казалось, не давала воротнику застегнуться. На широких плечах сиротливо ютились миниатюрные на вид капитанские погончики.
Милиционер сидел у письменного стола, мерно покачивая ногой, закинутой одна на другую, и шелестел бумагами в раскрытой папке. Фуражка лежала рядом, на столе, прижав лакированным козырьком чью-то историю болезни. Похоже, что мою.
– Вот и ваш потерпевший, – кивнул на меня доктор. – На ловца, как говорится, и зверь…
– Не возражаешь, Михалыч, если здесь, у тебя, побеседуем? – басок у служителя Фемиды оказался что надо: низкий и густой.
– Беседуйте, Лёша, беседуйте. Мне ваши разговоры не помеха.
ММ уселся за стол и придвинул к себе стопку с историями болезней. Взял верхнюю и принялся сосредоточенно листать.
Оценивающе посмотрев на меня, милиционер кивком показал на свободный стул:
– Присаживайтесь.
Дождался, когда я сяду, после чего продолжил:
– Разбираться по вашему ДТП поручено мне. Надо взять с вас объяснение. Вы как себя чувствуете? В состоянии отвечать на вопросы?
– Да. Спрашивайте.
Достав чистый лист, он закрыл папку, положил её на колено, а листок сверху. Вооружился ручкой и быстрым, убористым почерком вывел слово «Объяснение». Ниже слева поставил сегодняшнюю дату, а справа написал «г. Артёмовск», и пошёл строчить: «Дознаватель Артёмовского ГОВД к-н милиции Алёхин А. А. (Алексей Алёхин? Ну-ну… Не удивлюсь, если ещё и Алексеевич) в помещении травматологического отделения ЦРБ г. Артёмовска опросил гр-на…»
– Ваша фамилия, имя, отчество? – прервался дознаватель.
Можно подумать, он не в курсе. Наверняка успел досконально изучить мои данные. Впрочем, это ведь официальная беседа со строгим соблюдением всех формальностей. Что ж, будем следовать протоколу:
– Хайдаров Дмитрий Наильевич.
– Когда и где родились?
Сказал. Да, недавно справил сороковую годовщину. Говорят, опасный возраст. Может, потому со мной и авария приключилась.
– Живёте где?
Диктую адрес. Алёхин записывает, попутно спрашивая, какая нелёгкая
– Женаты?
Когда-то был, да не сложилось. Развёлся. Жена забрала восьмилетнюю дочь и уехала к своим родителям. С тех пор ничего не знаю о них. И повторно оступиться боюсь. Холостякую помаленьку. Наверное, так и помру бобылём.
– Где и кем работаете?
Нигде не работаю. Пенсионер. Чего удивляешься, капитан? Офицер запаса я. Получаю пенсию за выслугу лет и ветеранские. Не велики деньги, конечно, да только мне одному вполне хватает.
– Аварию помните?
– Смутно. Потерял сознание сразу при ударе.
– А перед этим?
– Звук такой… Словно по бровке колесом прогрёб. Машину резко выбросило на встречку, прямо под автобус…
– С какой скоростью двигались?
– Километров восемьдесят… Может, девяносто.
– А «ПАЗик»?
– Хрен знает. Так же, наверно… Водила-то с автобуса цел?
– Только синяки. Это, кстати, он отправил вас на «скорой». Больше всего не повезло автобусу. Его с капиталки гнали. Можно сказать, краска ещё не обсохла. Пришлось вернуть в автомастерскую.
– А моя машина? Там, на трассе осталась?
– Нет. У нас на штрафстоянке. Правда, это уже не машина, а груда металлолома. Всё разбито, ни одной целой запчасти. По предварительному заключению эксперта у вас левое переднее колесо лопнуло. Потому и повело в сторону. Со слов свидетелей вы угодили правой фарой «ПАЗику» в лоб, машину развернуло, ударило багажником о борт, снова развернуло, только уже в обратку. Вы слетели с дороги и несколько раз перевернулись. Просто чудо, что выжили. Ремнём были пристёгнуты?
– Да. Я всегда пристёгиваюсь. Наверно, потому и уцелел…
– Ваш ремень, к сожалению, не выдержал. Замок сломался. Так что помотало вас изрядно. Говорю же – чудо. Иного объяснения у меня нет… Вот, прочтите.
За разговором дознаватель не переставал что-то записывать, пока не заполнил почти весь лист, который сейчас протягивал мне.
– Здесь, под текстом, напишите «с моих слов записано верно, мною прочитано» и распишитесь.
Делаю, что сказал капитан, удивляясь мимоходом, как это у него получается одновременно вести беседу и связно излагать всё на бумаге.
Все точки над «и»
– Ещё одна формальность, – Алёхин достал новый листок. – Необходимо написать заявление, что не имеете претензий к водителю «ПАЗа».
– Да какие могут быть претензии. Не он же в меня въехал.
– Вот об этом и напишите. Говорю же – формальность. А то в возбуждении уголовного дела я откажу, а прокуратура возьмёт, прицепится к какой-нибудь мелочи, да и отменит постановление.
– И что, придётся расследовать?
– Кого?