Последствия старых ошибок. Том 2
Шрифт:
Я сгребал с походного стола документы, она смотрела. Боковым зрением я видел её точеный профиль. Всё-таки эйнитка была слишком хороша для нашей компании, и я отлично понимал Роса: если искра проскочила между ними — мог ли он удержаться?
Загнал последнюю пачку пластика в планшет, осмотрелся, проверяя, не забыл ли чего…
— Я привязалась к тебе, мальчик, — прозвучало за моей спиной тихо и чётко. — И должна сказать…
Я обернулся.
— В той ветке реальности, где эрцог дома Нарья проиграл — для тебя тоже ничего нет.
—
— Вернётесь, — качнула она головой. — Но назад ты уже ничего не вернёшь.
Женщина шагнула ко мне, и ей пришлось смотреть теперь вверх — я был на полторы головы выше.
— Последнее время ты, сам того не понимая, двигался в вариантах реальности к той ветке, где твоей Влане помогут. Медицина постоянно развивается, да и у эрцога Сиби есть очень хороший врач. Ты двигался медленно и неумело, но добился бы своего. Потому тебе нужно знать сейчас. Ты ведь уже не маленький…
Дара потянулась ко мне, обняла и прижала голову к моей груди. Теперь её голос отдавался у меня внутри.
— Если ты не убьёшь эрцога дома Нарья — будет война. Война затяжная и изматывающая. Но девушку твою спасут. Она будет долго болеть, и память вернётся к ней не до конца. Тебя никто не обвинит, если ты не сможешь его убить, потому что это действительно будет трудно. Очень трудно. Нужно будет убить. Не верь тем, что говорят, будто можно обойтись без крови. Не пытайся взять его в плен. Ты убьешь его, или он уничтожит вас. Он даже мёртвый попытается вас уничтожить. Но если ты отступишь перед силой, если дашь гадюке скрыться и вернёшься без крови на руках, твою девушку сумеют спасти. Потом. Через несколько лет. Помни, никто не посмеет тебя осудить.
Я стоял. Голова Дары лежала у меня на груди.
Жёсткие чёрные волосы. Горячее дыхание. Чужая голова.
— Если ты убьешь кровавого эрцога — войны не будет двадцать лет, как и обещает Локьё. И то, что начнётся потом, уже не будет войной между Содружеством и Империей. У Южного сектора в другой ветви совсем иное будущее.
Она затихла, слушая мое сердце.
Кьё просунула морду в палатку, вошла, виляя задом и заглядывая в глаза. Собака намекала на подачку.
Если сердце мешает — брось его собакам. Так говорят здесь, на Крайне.
Горячее сердце — хорошая пища для зверя, да и бездна не станет потом жрать того, кто холоднее её.
Убей себя. Горячий человек — лишь пища для таких же горячих.
Эй, а ты — горячий? Или чувства твои вырвали, и собаки подбирают их вонючие перламутровые кишки?!
А ты пустой. В тебе больше нет тёмного материнского нутра.
И только нити пустоты проходят там, где раньше билась душа. Нити, соединяющие тебя с Ничем. Тень твоя — Пустота. И вокруг тебя — Пусто. И сам ты — сродни Бездне.
Дара подняла голову и отшатнулась от меня, а я механически подхватил её, не дав упасть.
Она
Кьё заскулила, обеспокоенная нашими неподвижными лицами, и я потрепал её между ушами. Печенья у меня для собаки не было.
Ничего. Скоро поднимемся на орбиту.
«Персефона» полностью оснащена и готова к бою. И уж сладостей там для этой хитрой морды хватит.
Всем хватит. Жизнь кормит и поит по полной. Пока ты не поймёшь, что есть её пища, и она не встанет тебе поперёк горла.
«Леденящий», эскадра Содружества
— Отец, я должен лететь с ними! — Энрихе буквально ворвался в каюту Локьё, расшвыряв, как котят, стоящих у дверей особистов.
Как он узнал? Эрцог дома Сапфира не планировал посвящать сына в задуманное.
— Агжей не справится один! — выдохнул иннеркрайт, и зрачки его заблестели, как у дикого зверя.
— Ну, это пятьдесят на пятьдесят, — холодновато усмехнулся Локьё. — Шансов, я думаю, достаточно. — И возвысил голос. — Сядь, здесь не зоопарк!
— Ты не понимаешь, отец! — Энрихе всё-таки рухнул со всего размаха в кресло. — Там двое ублюдков, а он будет стоять против них один!
— Ну да, — кивнул эрцог. — Я не понимаю. Я — старый полоумный идиот, которому и без того трудно будет заштопать твою репутацию. Но я заштопаю. А некоторая текущая твоя тупость будет мне даже на руку. Чем же мне ещё оправдать плохое воспитание наследника?
— Какого наследника? — не понял в первое мгновение Энрихе.
Но ответа ему не потребовалось. И он выругался. Выругался так, как ругались на «Вороне» штрафники — грязно и некрасиво. И сжал ладонь в кулак.
Глубокие рваные царапины проступили на слоёной белизне столешницы.
История сорок первая. Предательство
Грана и воздушное пространство над ней
Из отчёта импл-капитана Пайела
— Что-то случилось, капитан? На вас лица нет, — нахмурился поджидающий меня у шлюпки Дерен.
Нет лица. Ага. Было, но всё вышло.
Я легко вернул привычное выражение, надев его, словно маску.
Никто кроме меня не узнает, что сказала сегодня Дара. И никто кроме меня не имеет права на это знание. Даже Дьюп.
Какое-то время я следил за руками Дерена, активирующего шлюпку. Движения вполне соответствовали задачам. Значит, можно считать, что парень выздоровел. И можно брать его сегодня с собой в ту мясорубку, что мы готовы устроить.
Вылечили — и в мясорубку. Служба у нас такая.
Девять кораблей армады в самом тылу врага. Почти в чужом сердце.
Это невозможно, но Локьё подыграет нам. Резерв отреагирует с запаздыванием.
И только два варианта. Мы уходим, прикрываясь кровавым эрцогом. Живым. Или мы убиваем тварь в течение часа и исчезаем раньше подхода экзотианского резерва с Палма.