Последствия старых ошибок
Шрифт:
— Да… Хорошо было бы знать заранее… — огрызнулся Мерис. Я чувствовал, насколько болезненна для него эта тема. — Как я вижу, данная информация здесь и умрёт? — Продолжал он раздражённо. — Иногда я не понимаю, а на чьей ты, собственно, стороне, Колин?
— Я уже объяснял тебе один раз, — равнодушно пожал плечами Дьюп.
— А … так это было объяснение? Ты ничего не напутал? Мне показалось, что ты тогда хотел удавить меня моими собственными кишками?
— Если бы я хотел удавить — я бы удавил, — Колин оставался таким же спокойным и непроницаемым, как горное озеро. А вот
— А можно задать пару вопросов этой милой даме? Ты разрешишь?
— Только выражения выбирай.
— Обнадёжил. Леди, я могу прояснить у вас, куда всё–таки делись из столицы Аннхелла эйниты? — Мерис вместе со стулом развернулся к Айяне.
— А почему ты решил, солдат, что я знаю? — усмехнулась она. — Мы не подотчётны друг другу.
— Есть у меня кое–какие подозрения, — Мерис прищурился, но выдержал взгляд Айяны.
— Предполагаешь всеэйнитский заговор, солдат?
— Предполагаю, что событие достаточно важное, чтобы находиться на пересечении линий. А если так, ты можешь предвидеть, где они. Ну и где?
Интонации Мериса соскальзывали с вопросительных на допрашивающие.
Айяна однако, расслабленно улыбалась. Она смотрела и не видела. И ответила не сразу. Но ответила.
— Действительно, это достаточно ключевое событие… Но тебе не стоит знать, где они. Это ничем тебе не поможет, а время будет утрачено.
Мерис посмотрел на Дьюпа. Тот отрицательно покачал головой.
— Ладно, — сказал он. — Допустим так. Но зачем они заварили всю эту кашу — ты можешь сказать?
Айяна задумалась. Теперь она сосредоточилась гораздо глубже.
— Пусть он выйдет, — сказала она, наконец, и кивнула на меня.
Я пожал плечами и вышел прежде, чем Дьюп или Мерис успели что–то сказать.
За дверью стояли два моих бойца. Я привычно поинтересовался, давно ли они сменились. И только тут понял, заметив неуставную заинтересованность на их лицах, что вышел вместе с ребёнком. Как бы малая не замёрзла, уж больно крошечная.
Я застегнул надетый на голое тело китель, устроив ее за пазухой. Вышел на улицу.
Перед госпиталем стояло наше оцепление. Солнце садилось.
Была какая–то баллада о рождённых на закате…
Падает солнечный диск.
Тьма поднимает лицо
Взгляд изначальных разит
Через кольцо…
Я не понимал этих стихов, пока не увидел закат вот так, из–за спин стоящих с оружием. Словно бы мне действительно противостояла тьма, а через кольцо солнечного диска на меня смотрел мой Уходивший друг…
Я смотрел на солнце, пока не почувствовал, как в затылок кольнуло и перед глазами само собой всплыло лицо Айяны. Красивое лицо, несмотря на возраст.
Обернулся. С крыльца сбегал ординарец Мериса. Да, похоже — зовут.
Какой красный закат.
Я расстегнул китель и показал солнышку, что я прячу за пазухой. Это почему–то было для меня важным.
А потом я пошёл обратно в госпиталь.
История третья. Леопард против вашуга
Я тоже поставил свои условия. Во–первых, сказал, что сначала заберу из интерната Леса и отвезу на Грану. На родной планете ему всяко–разно будет лучше. Тем более что на Гране мне нужно повидаться с Абио и Н'ьиго. Во–вторых, настоял, что полечу сам. Не надо меня никуда везти. Пусть отвезут Айяну с ребёнком. Я прилечу позже.
Айяна посмотрела на меня пристально:
— Ну, пусть погуляет ещё две недели.
— Почему — две? Я раньше успею.
Она хмыкнула.
Я хотел огрызнуться, но промолчал. Не то, чтобы рассердился. Устал. И мне было пока всё равно, чем эта история закончится. Просто хотелось выполнить взятое на себя до конца.
Леса когда–то подобрал я, я и должен, наконец, его куда–то пристроить. И должен узнать — как дела у Абио.
Посылать запрос — не в традициях Граны. Там этого не поймут. Так я и сказал обоим генералам. А дальше пусть распоряжаются мной как угодно, мне плевать.
На том, в конце концов, и порешили.
Лес, увидев меня, поначалу вроде бы обрадовался. Но, когда узнал, что я хочу отвести его на Грану, сразу как–то стих.
Подрос он совсем немного, но неожиданно раздался в плечах, что было не похоже на его породу. У экзотианцев это происходит позднее. Лесу же по моим прикидкам вряд ли больше девятнадцати.
Он, однако, не возражал. Без уговоров забрался в шлюпку. Видно приют надоел ему основательно. По грантским меркам он должен бы уже считаться взрослым, но в империи дееспособность — с 21 года.
Долетели нормально. Лес всю дорогу тихо сидел в углу. Перед проколом я встал, проверить, как он пристёгнут, и удивился, что всё у него как надо. Ничего, оказывается, не забыл.
В этот раз я уже спокойно взял Дерена. (Роса отправил к Келли, долечиваться).
Грана по неподписанному, но проговоренному с эрцогом Локьё договору, оставалась нейтральной территорией, каковой она собственно всегда и была. И сели мы спокойно. Мало того — Н'ьиго явился меня встретить, и потому из военных к нам вообще никто не подошёл.
Н'ьиго стоял прямо на посадочной площадке Крайны, почти там, где мы и расстались. Ветер пытался сорвать его черно–синий плащ. Я даже не знал, цвета какого дома он носит, но не видел его иначе, чем в чёрном и синем. И волосы у него были иссиня–чёрные.
Я спрыгнул. Следом спрыгнул Лес.
Н'ьиго поздоровался кивком и улыбнулся одними глазами. А потом молча пошёл вперед.
Лес вертел головой по сторонам. Посмотреть было на что. Грантские города поражают видимой несовместимостью сельского и индустриального пейзажа. Тем более — в старой части планеты. Мы прошли квартала два. Прошли бы больше — голова бы у Леса оторвалась.