Последствия
Шрифт:
Она снова поворачивается к кубазу:
– Откуда нам знать, что это меч Вейдера?
– Неоткуда. Но ведь это и вправду световой меч? И он красный. Разве не этот цвет вам нужен?
Снова шепот, снова какой-то спор.
Наконец они приходят к некоему согласию, и каждый вручает женщине маленькую шкатулку, украшенную странными символами. Она встряхивает их, и звон кредитов согревает черствую душу Убламона.
Женщина отдает шкатулки кубазу, но тот отказывается их брать. Рядом тут же
– Это Вермия, моя помощница и ученица, - говорит он.
Щелкнув когтями, та хватает обе шкатулки и спешит в угол, где начинает пересчитывать деньги.
Женщина протягивает бледную руку:
– Световой меч, пожалуйста.
– Когда закончится подсчет, - отвечает Убламон. Наклонив голову, он пристально смотрит на них сквозь очки.
– Кто вы? Вы не джедаи.
– Мы адепты, - шипит она.
– Служители Бездны.
– Фанатики темной стороны?
– спрашивает он.
– Или просто детишки, которым захотелось поиграться?
– Не тебе нас судить, вор.
Кубаз презрительно фыркает. К ним снова подбегает Вермия.
– Все сходится, - хихикая, говорит она.
Убламон собирается отдать меч, но, едва женщина протягивает к нему руку, тут же отдергивает его назад и, откинув полу грязно-коричневого плаща, показывает висящий под ней бластер.
– Если вдруг вздумаешь схитрить и использовать меч против меня или моей помощницы, добром это не кончится.
– Мы не прибегаем к насилию. Пока.
Кубаз отдает ей меч, что-то буркнув себе под нос.
Трое незнакомцев неожиданно поворачиваются друг к другу, держа между собой меч, и о чем-то перешептываются - а может, обращаются к самому оружию.
Женщина едва слышно бормочет слова благодарности, и все трое спешат к двери.
– Что вы собираетесь с ним делать?
– кричит им вслед Убламон.
– Мы его уничтожим, - просто отвечает женщина.
– Зачем?
– смеется он.
– Чтобы вернуть его умершему владельцу.
Они выходят за дверь. Снаружи слышны звуки Тариса: рев клаксонов, чьи-то крики, выхлоп мотоспидера, далекие выстрелы из бластера.
– Это в самом деле было оружие Вейдера?
– спрашивает Вермия.
– Кто знает?
– пожимает плечами кубаз.
– Да и какая, собственно, разница?
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Вдоль края двери, ведущей в радиорубку станции связи, сверкают красные, словно глаза демона, искры. Перед дверью стоит Костик, напевая немелодичную песенку, - возможно, какому-нибудь маньяку даже понравились бы эти звуки, напоминающие завывания ветра в пещере. Синджир с оружием наготове тоже ждет.
"Они придут за нами, - думает он.
– И что потом?"
Он уже известил имперцев, что на самом
О, ирония судьбы...
Вероятно, он предстанет перед офицером службы безопасности.
Таким же, как он сам.
Отчего-то ему хочется смеяться.
Искрящаяся линия поднимается выше, к середине Двери.
– Погоди-ка, - вдруг говорит Теммин.
– Смотри!
Синджир смотрит. С потолка свисает похожий на беременного дроида испаритель.
– И что? Это всего лишь испаритель. По трубе все равно не пролезть - разве что у тебя найдется какой-нибудь молекулярный луч-уменьшитель, способный сделать нас размером с хомяка. Но вряд ли...
– Смотри внимательнее.
– Теммин показывает на пару шарнирных петель. Поднявшись на цыпочки, он постукивает по испарителю костяшками пальцев.
В ответ слышен звон, как если бы стучали по пустотелой банке.
– Он не настоящий, - догадывается Синджир.
– Именно. Это выход - вероятно, на крышу. В свое время отсюда велись передачи повстанцев. Может статься, выход соорудил мой отец. А может, он им просто пользовался.
Подпрыгнув, Теммин хватается за металлический край устройства, и под его весом оно повисает на петлях.
Искрящаяся линия вокруг двери почти замкнулась.
– Самое время, - говорит Синджир.
В пустом пространстве наверху - лестница.
Парень был прав.
Они начинают карабкаться.
Теммин высовывает голову из люка. В глаза бьет ослепительно-белый свет - в радиорубке было слишком темно, а тут, наоборот, слишком ярко. Моргая, он выбирается на крышу и падает на живот, ощущая странный прилив гордости.
"Может статься, выход соорудил мой отец", - мысленно повторяет он слова, что сказал Синджиру.
Но его тут же охватывает знакомый гнев:
"Отца схватили из-за того, что он был повстанцем.
Потому и улетела мама.
Потому все и пошло под откос".
От добрых чувств ничего не остается - они мгновенно увядают, словно опрысканный кислотой прекрасный цветок.
Он смотрит вверх и слышит звук еще до того, как успевает увидеть его источник.
СИД-истребитель. Теммин снова моргает, вглядываясь в ярко освещенное солнцем небо.
Нет. Не один СИД-истребитель. Два.
– Нужно уходить!
– кричит он, помогая вылезти Синджиру.
Первая машина устремляется к ним, словно готовый пронестись прямо над головами метеор. И тут до Теммина доходит.