Последыш Древних
Шрифт:
Всего этого Юна Эстайн не видела. Вместе с перепуганными женщинами, дрожа от страха и надеясь на чудесное спасение, она сидела в винном подвале. И это было ошибкой. Не стоило прятаться там, куда озверевшие от крови враги могли заглянуть сразу, как только захватят дом. Но Юна этого не знала, и, когда в закрытую дверь начали бить толстым неошкуренным бревном, она стала молиться богам. Да только молитвы не помогли. Дружинники выбили дверь, ворвались в подвал, и впереди всех оказался неестественно худой и небритый шатен в порванном сиреневом камзоле, наверняка командир, который увидел женщин и закричал:
– Отлично, ребятки! Наконец-то нам перепадет немного
Не нашедшие вина, но обнаружившие женщин воины, хватая визжащих санитарок, поволокли их во двор. А командир подошел к Юне и, смерив ее сальным взглядом, ухватил девушку за мантию, и в его руке появился кинжал. В этот момент его можно было ударить или кинуть в рубайятца боевое заклинание. Однако Юна растерялась, и все, чему ее учили братья и платные наставники, выскочило у девушки из головы. Колени целительницы дрожали, руки тряслись, и она не могла вымолвить ни слова. Не собиравшийся ни с кем делиться своей добычей, по крайней мере пока, насильник потянул ткань мантии на себя и полоснул ее клинком.
Обнажая белое тело, материя распалась, и Юна попыталась прикрыться руками, но рубайятский командир отвесил девушке сильную хлесткую пощечину, и она едва не потеряла сознание. В голове у нее зазвенело, к горлу подступил комок, и душа закричала от боли, негодования и нестерпимого ужаса. Девушка понимала, что сейчас произойдет, однако страх парализовал ее и лишил сил. Сопротивляться не было никакой возможности, и, закрыв наполненные слезами глаза, она почувствовала, как с нее срывают остатки одежды, а потом услышала самодовольный голос рубайятца:
– Вот это сиськи! Именно такие мне всегда нравились! Шикарно!
– Нет! – жалобно запищала Юна. – Прошу вас… Пожалуйста! Не делайте этого… Мой отец богат, и он заплатит за меня выкуп…
– Конечно, заплатит… – Насильник засмеялся. – Но это потом… А сейчас мы с тобой развлечемся, и ты увидишь, как выглядит настоящий болт… А потом тобой займутся мои злобные мальчики…
Девушка дернулась, но неудачно. Снова пощечина, захват стал жестче, и дружинник закричал:
– Не дергайся, морейская шлюха! А то на ремни порежу!
Целительница зажмурилась еще сильнее, и в этот миг она почувствовала резкий рывок, а затем пол ушел у нее из-под ног. Захват исчез. Девушка покатилась по полу и головой ударилась об пустую деревянную бочку. Перед глазами у нее все поплыло, и на некоторое время она потеряла всякую ориентацию. А когда Юна вновь смогла соображать, то обнаружила рядом с собой труп насильника и окровавленного Оттара Руговира. Он склонился над ней и спросил:
– Ты в порядке?
– Д-д-да… – заикаясь, ответила девушка.
– Тогда вставай и бегом за мной. Времени мало.
Юна поднялась, стыдливо запахнула обрывки зеленой мантии и двинулась за Оттаром. Но, сделав пару шагов, она вернулась, ногой пнула тело рубайятца, в шее которого торчал клинок, и сплюнула:
– Скотина! Будь проклят! Гореть тебе в огненной яме до скончания веков!
– Оставь его! – окликнул Юну поручик. – Нам надо спешить!
Девушка промолчала и еще раз плюнула на труп, а затем побежала вслед за Руговиром.
Я остановился на границе света и тьмы. Сад остался за спиной, а впереди дом, где находился госпиталь. Окна выбиты, и по комнатам с факелами в руках перемещались группы рубайятских вояк. Большая часть вражеского отряда занялась мародеркой, но многие бойцы оставались снаружи и развлекались. Прямо во дворе они раскладывали пленных санитарок, срывали с них одежду и выстраивались в
Продолжая накачивать в древний знак Смерть энергию, я крутанул в руке трофейный клинок, вышел на свет и направился к пленным офицерам. Молоденькие охранники при этом меня не видели. Они смотрели на то, как их старшие товарищи устраивают групповуху. А так нельзя. Как говорят опытные морейские сержанты – Устав написан кровью дураков. И это верные слова, истина для каждого профессионального военного, невзирая на цвет кожи и национальность. Однако рубайятцы не регулярное войско, и мне это на руку.
– Эй! – Один из охранников заметил блеск стали и попытался обернуться, но было поздно. Острый клинок разрубил ему голову, и он упал рядом с пленными.
– Тревога! – закричал второй боец и, выхватив короткую саблю, отпрыгнул от меня. Неудачно. Видать, он был сильно напуган и потому поскользнулся, а затем свалился на задницу. Смешно и как-то по-детски. Сабля улетела в темноту, а охранник сидел и лупал своими глазенками. Ему бы в лес спрятаться, куда все селяне, кто поумнее, сбежали, глядишь, пережил бы войну. А теперь-то что? Хотел стать воином? Без проблем. Но учти, что смерть будет всегда рядом.
Выпад! Клинок вонзился охраннику в шею, и из перерезанных артерий на брусчатку потоком хлынула кровь.
«Жаль, вампира рядом нет, он бы кровушки напился, чего добру пропадать», – промелькнула мысль, и я развернулся навстречу другим рубайятцам, которые, оставив санитарок, толпой бросились на меня.
В голове пустота, а на душе полное спокойствие. Иероглиф налился силой, и, прекратив подпитку, я его активировал.
Древний знак рассыпался и пропал. Как так?! Где он?! На мгновение мне показалось, что иероглиф не сработал. Однако сила Вайда показала себя во всей красе. В воздухе материализовалось бледное полупрозрачное покрывало, которое рухнуло наземь и накрыло всех дружинников одним махом. После чего пятнадцать или шестнадцать человек, крепкие мужики с обнаженным оружием, всего секунду назад жаждавшие меня убить и разорвать, замерли на одном месте. Всех дружинников словно парализовало, а потом они упали. Постояли немного и рухнули лицом вниз. Примерно то же самое происходило на тракте, когда на нас напали вражеские диверсанты. Но тогда иероглиф не успел впитать достаточно силы, а сейчас я уже имел понятие о том, что это такое. И результат был посильнее. Все нападавшие погибли, а спустя пару секунд, прямо на глазах, они стали разлагаться.
«Вот это да! Некромантия в чистом виде. Почти».
– Ай! – позади меня раздался вскрик, и я обернулся.
Среди пленных морейских офицеров оказался Агликано. Выжил комбат, везунчик. Однако он катался по брусчатке и кричал от боли. Пара туманных капель с иероглифа Смерть попала на него, и майору было больно.
«В будущем следует более точно соразмерять силу магического удара», – промелькнула мысль, и я подскочил к комбату.
– Как ты?! – впервые я обратился к своему командиру, теперь уже бывшему, словно к равному.