Последыш III

Мах Макс

И вот теперь Бармин решил, что пришло время вернуть драгоценности к жизни. То есть, позволить своим красавицам их носить. Он, вообще, старался дать своим женщинам, — невестам, а затем и женам, — максимум того, что было в его силах, не считая любви и заботы. Деньги и платья, драгоценности, апартаменты и породистые лошади на выезд, автомобильные кортежи, собственные резиденции. В особенности, это касалось Ольги и Елены, семьи которых не спешили раскошеливаться, когда речь шла о невестах Ингвара. Отобрать что-нибудь у него — это да. А дать — извините. Пусть скажет спасибо за то, что они не препятствуют его матримониальным планам, и обходится тем, что есть. Но тут их ожидал сюрприз самого скверного свойства. Во-первых, у него и своего хватало, а во-вторых, Ингвар полагал, что за все в этой жизни надо платить, за жадность и подлость — тем более. И в этом смысле, главные неприятности ожидали князя

Кашина. Со Збаражских что возьмешь? Небогатый подъяремный род, вассальная Глинским семья. К тому же родитель у Ели оказался тот еще сквалыга. Его Бармин планировал всего лишь «опустить», обстоятельно унизив публично, потому что как, бы ни был беден род Збаражских, выделить старшей дочери пусть небольшое, но уважительное приданное, он мог. Мог, но поскаредничал.

Другое дело Кашин. Этот был не только жмот, но и подлец, задумавший сыграть свою родную дочь втемную, а когда не вышло, организовавший покушение на Ингвара и Варвару. И вот этого Бармин ему не простит. Ольге он об этом конечно не рассказывал, — какой-никакой, но отец, — однако задание майору Злобиной дал: копать так глубоко, как получится, искать все, что может пригодиться. И госпожу Иванову вежливо попросил: присмотритесь, дескать, господа, к вложениям князя Кашина и к его предприятиям, нет ли в них, случаем того, чем можно поживиться в ущерб хозяину? Не исключалось так же силовое решение вопроса. Но это, разумеется, не сейчас, когда все слишком очевидно. Для такого богоугодного дела можно и подождать. Тем более, что месть блюдо, которое надо подавать холодным.

* * *

Все утро Бармин занимался делами. Совершенно новый опыт, правду сказать. До сих пор самым большим хозяйством, которым ему пришлось рулить еще в той, прежней, жизни, была кафедра психиатрии в университете Питтсбурга. Он ею однажды заведовал целых три года подряд. Не хотел этого делать, отбояривался, как мог, но пришлось, поскольку выбрали. Демократия, одним словом, но мороки с ней было столько, — не с демократией, разумеется, хотя и с ней тоже, а с кафедрой, — что Игорь Викентиевич успел утомиться на всю оставшуюся жизнь. Бюджет, гранты, штатные единицы, да мало ли что еще! Однако новый статус заставлял его заниматься именно теми делами, которые он в прошлой жизни на дух не переносил. На него разом и, следует заметить, совершенно неожиданно свалилось огромное хозяйство, и, хотя у Бармина практически на всех ключевых постах сидели уже правильные люди, оставить все на самотек, — запустил и забыл, — он так и не смог. Приходилось «держать руку на пульсе», — а это отчеты, доклады и сообщения с мест, — вникать в детали, изучать вопросы. И значит, Ингвар должен был проводить совещания и брифинги, встречаться с людьми, изучать документы и принимать решения. В общем, от завтрака до обеда, а это, почитай, нормальный рабочий день без перекуров и не покладая рук. Правда, часов в одиннадцать утра к нему в кабинет нежданно-негаданно просочилась Ольга, но, к счастью, не для того, чтобы мешать и приставать, а напротив, чтобы помочь.

Княжна Кашина на полном серьезе предложила ему свою помощь, и Бармин не стал крутить носом. Дают — бери! Выделил ей сектор работы, — промышленный кластер в Яковцево, — и рекомендовал обратиться к кастеляну замка, чтобы тот подобрал «умничке Хельге» подходящее помещение под рабочий кабинет и нашел толковую секретаршу, — чтобы не утонула в бумагах и незапланированных встречах, — после чего связал напрямую с госпожой Ивановой и «умыл руки». Справится — замечательно, не справится — не страшно. Но, если дело все-таки пойдет, то через какое-то время можно будет расширить круг ее обязанностей, и значит, у Ингвара появится настоящий помощник не только по названию, но и по сути. А заодно, Ольга могла стать хорошим примером и немаловажным стимулом для всех остальных членов его маленькой, на ходу формирующейся семьи. У Елены и Варвары — тоже ведь есть высшее образование, а у княгини Полоцкой за тонкими изящными плечами остался один из лучших киевских лицеев для одаренных детей, так что пусть впрягаются. Хозяйство большое, есть чем заняться любой из них и всем вместе, да и скучать тогда ни у кого времени не останется. А занятые люди, — и в особенности, женщины, — не склонны творить глупости. У них на это просто не остается времени.

Итак, Бармин трудился на благо семьи от завтрака и до обеда, который, слава богам, прошел в удивительно спокойной и доброжелательной обстановке. Судя по всему, девочки Менгдена постепенно притирались друг к другу, и получалось это у них гораздо лучше, чем можно было ожидать.

Вернее, чем мог себе это представить Бармин, по объективным причинам абсолютно не знакомый с этой стороной имперской жизни. Но это он, его женщины — совсем другое дело. Сказывалось воспитание и влияние многовековой традиции. Моногамные отношения в среде аристократов являлись непозволительной роскошью, и все это хорошо понимали. Так что, отношения постепенно выстраивались, жизнь продолжалась, а у Ингвара на «после обеда» было назначено еще несколько в разной степени важных, срочных или вовсе неотложный дел.

Во-первых, урок с Варварой, который должен был стать для них обоих совершенно особым событием. Во-вторых, примерка новых костюмов. Приедут портные, привезут всякого разного, и это будет то еще испытание воли, но положение обязывает. Граф Менгден не может дважды появиться в Обществе в одном и том же костюме, а у Бармина по планам в июле-августе сплошные мероприятия, и это, не считая осени, когда ему предстоят аж четыре свадьбы подряд и коронация Карла Августа в Гетеборге, после которой уже не за горами зимние праздники. И значит, Ингвару нужен полноценный гардероб, как минимум, на два-три сезона, и ничего из необходимого для выхода в Свет в магазинах готового платья не купишь. Все нужно шить на заказ. Дамам — радость, а Бармину — расходы и раздражение от бездарно проведенного времени. Но, увы, от этого никак не отвертеться, потому что, если назвался груздем, изволь соответствовать.

Ну, и наконец, в-третьих. Строго конфиденциальная встреча с хазарским беком Завулоном алп-Тарханом из Семендера [24] , а это, скажем прямо, дело совсем непростое, поскольку Бармину для подобного рода встреч тупо не хватало знаний и опыта. До сих пор переговоры с сильными мира сего и с ценными специалистами проходили, можно сказать, в тепличных условиях и, в основном, по их инициативе. Однако теперь все обстояло иначе. Он стал, наконец, самостоятельным игроком, — ну или был на пути к такому положению дел, — и никто больше не приходил к нему со щедрыми подарками, пора было искать свою выгоду самому. Искать, находить и преумножать.

24

Семендер (Самандар) — ранняя столица Хазарского каганата (в первой половине VIII в.). Крупный средневековый город на территории прикаспийского Дагестана.

* * *

— Смотри! — сказал Бармин, подведя Варвару к одной из стен ее апартаментов. — Здесь есть дверь.

— Должна быть или есть?

Стена была самая обыкновенная: аккуратная каменная кладка, обычно скрытая за настоящим Туринским мильфлёром [25] XVI века «Сцены из жизни сеньоров». Сейчас, когда Ингвар отогнул край шпалеры, Варвара могла видеть только древнюю кладку и ничего более. Но вопрос она задала правильный, есть или должна быть?

25

Мильфлёр — особый вид шпалер XV–XVI вв. с однотонным фоном, усеянным цветами или листьями.

— Есть, — подтвердил Бармин. — Но ты ее пока не видишь.

Он чуть напрягся, посылая импульс в механизм замка, и стена раскрыла свой давний секрет. Дверь, — узкий и довольно низкий кусок кладки, — отошла внутрь и сдвинулась влево, открывая проход во тьму.

— Идем! — Позвал Бармин, проходя внутрь стены. — Не бойся, Аря. Бука живет в другом месте!

— С тобой я ничего не боюсь.

— Тем более! — Ингвар зажег «светлячка», подвесив крошечный файербол перед собой, и пошел вперед, подгоняя плавающий в воздухе колдовской огонек, освещавший стены и пол узкого прохода.

Бесстрашная Варвара, как и следовало ожидать, шла за ним и не жаловалась. Даже вопросов не задавала, и поэтому Бармин обо всем рассказывал ей сам. К чему интриговать без нужды?

— Сейчас, — говорил он, углубляясь в трехмерный лабиринт узких коридоров и винтовых лестниц, — дверь за нами закрылась, и мы идем тайными ходами замка, и заметь, здесь ты ничего не «слышишь». Не получаешь от замка никаких подсказок. На первый взгляд бесполезное знание, если ты не можешь им воспользоваться сама. Но это не так. Мы идем туда, где ты получишь позволение входить в лабиринт самостоятельно. Во всяком случае, я на это очень надеюсь. Поэтому дорогу запоминать нет смысла. Получишь благословение, замок сам покажет, куда тебе идти. Ну, а если нет, учи — не учи, ничего не поможет. Чужие не властны над этими ходами. Лабиринт не пропустит чужую кровь.