Последыш. Книги I и II
Шрифт:
— Две… Но он рано умер.
— Вот отличная иллюстрация того, что происходит в мире магов на самом деле. Две жены, один сын и две дочери. Поэтому, повторюсь, мы, собственно, и пришли к принципу полигамии. И это отнюдь не простое решение, как в общественном, так и в личном пространстве индивида. Может показаться, что мужчине в этой ситуации лучше, и это в некотором смысле верно, но при этом следует иметь в виду несколько крайне важных обстоятельств.
Во-первых, не каждый мужчина способен финансово содержать трех жен, точно так же, как не все представители сильного пола способны удовлетворить хотя бы одну женщину, не говоря уже о трех. Добавьте сюда гомосексуалистов, а их по неполным данным никак не меньше одного процента всех мужчин. Но и это еще не все. Мы все разные. Вы вот, Ингвар
Однако и это еще не все. Кого выбрать, и кто в конце концов согласится? Понятно, что у такого мужчины, как вы, например, выбор будет широкий, — только пальцем поманите, тут же со всех сторон набегут, — тогда как у какого-нибудь земского врача-целителя, разночинца с четвертым рангом силы выбор будет, прямо скажем, невелик. Вы, в конце концов, возьмете в жены княжеских и графских дочерей с немалой силой Дара и большим приданным, а ему, в лучшем случае, придется довольствоваться парой жен, одна из которых бесталанная дворянка, а вторая — обладающая слабеньким Даром крестьянка из бывших крепостных. Такова жизнь…
— А разве у крестьян не рождаются девушки с сильным Даром? — уточнил Игорь, предположивший, что за столько-то веков баре наделали своим крепостным девкам немало бастардов.
— Рождаются, — подтвердила профессор. — Но сильную, да еще и красивую крестьянку возьмет четвертой или пятой женой местный богатей, а, если это будет, к примеру, граф или князь, то она и в наложницы пойдет. Во-первых, потому что мать с отцом заставят, — граф же им отступных даст, — а во-вторых, она и сама не дура. Жить у графа она будет гораздо лучше, чем у земского врача, а ее дети станут дворянами. И вот он механизм отбора: в следующем поколении ее дети с тридцатьюпроцентной вероятностью родятся магами и с пятьюдесятипроцентной — красивыми людьми.
— А если любовь? — спросил Игорь. Он, вроде бы, все это знал и понимал. Ничего нового не услышал, а все равно расстроился. Можно подумать, в его прежнем мире это делалось как-то иначе. Ну, может быть, не сейчас, в 21 веке, когда молодежь, — большая ее часть, — получила свободу выбора, — но еще лет сколько-то назад все так и обстояло. Впрочем, и в 21 веке, — что в России, что в США, — общественное положение родителей, деньги, слава и красота остаются главным механизмом создания пар.
— Любовь? — переспросила профессор. — Что ж, есть место и для нее. Но это не главный фактор…
Они проговорили еще почти полтора часа. Вернее, говорила, в основном, одна профессор Чюкштите, а Бармин и Злобина всего лишь задавали уточняющие вопросы. Немного и редко, потому что Мара Эдгаровна была не только крупным ученым, но и отличным лектором, а хороший преподаватель, — и это Бармин знал на собственном опыте, — никогда не оставляет в своих лекциях слишком много «темных мест». А вопросы задают одни заучки, которым все время не терпится «углублять и расширять», и дураки, которым сколько не разжевывай материал, все равно мало. Нормальным умным ребятам и девушкам остаются лишь два-три вопроса по существу, и все.
Вот и в разговоре с профессором Чюкштите, спрашивать было, в сущности, нечего. Она очень дельно, — в меру подробно, но без излишней детализации, — объяснила своим собеседникам, как устроена и на чем держится великорусская семья. Как возникают конфликты и какого рода, и как с ними справляются женщины и мужчины. Каким образом происходит расширение семьи, и как принимают новую жену старшие жены. И главное, что понял Бармин, это то, что для тех, кто родился в этом мире и вырос в семьях с несколькими женами, все это не в новинку. Это рутина, к которой привыкают настолько, что она представляется единственно возможной формой брачевания. Кто-нибудь вроде Варвары и Елены, например, для которых с рождения было понятно, что ни одна из них не будет
Хороший урок, нужный и полезный, чтобы не наворотить по незнанию всяких глупостей. И раз уж речь зашла о том, что знания сила, в конце разговора Бармин задал-таки вопрос о наболевшем:
— У меня есть сестра, — сказал он, покосившись на майора Злобину. — Родная, старшая. Разница в шесть лет. Не замужем пока…
— Влюбились? — как о чем-то само собой разумеющемся, спросила профессор.
— Похоже на то.
— А она?
— Да вот, Ия Ильинична утверждает, что так оно и есть.
— Вы росли вместе? — уточнила тогда Мара Эдгаровна.
— Да в том-то и дело, что нет, — горестно вздохнул Бармин. — Не воспринимаю я ее, как сестру. Я только в марте узнал о ее существовании, а теперь мы, вроде бы, вместе живем. В смысле, в одном доме. И с нами еще ее подруга, на которой я собираюсь жениться.
— То есть, если бы не то, что она ваша родная сестра, стали бы ухаживать?
— Не знаю.
— Это вы говорите, потому что не можете отрешиться от уже известного вам факта, — объяснила профессор. — А вы попробуйте представить, что она вам всего лишь кузина. Что бы вы стали делать в этом случае?
— Но она же не кузина, а сестра!
— У нее какой ранг? — сменила женщина направление атаки.
— Девятый или десятый… Может быть, выше.
— У вас тоже девятый?
— Нет, — покачал головой Бармин. — У меня двенадцатый или выше. Я аттестацию не проходил.
— При таком раскладе, можете считать ее дальней родственницей. И вот еще что. Вы, Ингвар Сигурдович, как я понимаю, воспитывались вдали от цивилизации, оттого все это для вас непривычно и странно. Но вы умеете рационально мыслить, а потому дам я вам некую порцию фактов, чтобы было, о чем подумать на досуге. Точной статистики по этому вопросу, как вы, наверное, догадываетесь, нет, но по оценкам демографов и семейных психологов, среди высшей аристократии такие отношения не редкость, и в прошлом году, у нас в империи, было заключено четыре подобного рода брака. В двух случаях сестры стали первыми женами, в двух других — второй и третьей. И никто на их мужей пальцами не показывает. И последнее. Случаев отклонения в психическом, умственном или физическом развитии у детей, родившихся от кровосмесительной связи, не отмечается уже без малого двести лет. Что было раньше, мы не знаем, поскольку медицина и целительство находились в зачаточном состоянии, и точных данных по этому вопросу ученые-медикусы нам не оставили. Аминь!
Князь принял Игоря в Верхнем замке [99] , но поскольку встреча носила неофициальный и едва ли не конспиративный характер, подниматься на Замковый холм пришлось пешком. Впрочем, дорога была хорошая, выложенная гранитной брусчаткой, а они оба с майором находились в хорошей физической форме. Так что подъем дался без напряжения, а наверху их уже ждали. Молодой офицер проверил документы и провел внутрь замка через боковую калитку. Потом через двор к Западной башне [100] , где у них снова проверили документы, и затем на третий этаж в кабинет Великого князя. Вернее, в кабинет, который, судя по виду, не мог принадлежать самому Михаилу Ягеллону, впустили одного Игоря, попросив Ию обождать в приемной.
99
Верхний Виленский замок — один из виленских замков, стоявший у слияния Вилии и Вильни на 48-метровой Замковой горе, также именуемой горой Гедимина.
100
Башня Гедимина — западная башня Верхнего замка, построенного в 1419–1422 годах при князе Витовте.