Послесказие. Сборник
Шрифт:
Человека звали Серёгой Волковым. Ему было 42 года. На жизнь он зарабатывал вагонной коммерцией.
– Уважаемые граждане пассажиры! Прошу минуточку вашего внимания! – публика в вагоне, разогретая предыдущим выступлением, уже раскрыла кошельки. – Вам предлагается универсальный и уникальный подарок любимым женщинам – поющий букет цветов!
Серёга нажал кнопку на пластмассовом стебле. Букет запел голосом Юры Шатунова:
Белые розы! Белые розы!
Беззащитны шипы…
Серёга
– В репертуаре этого чудо-букета есть ещё несколько песен…
«Розовые розы Светке Соколовой» и «Я буду долго гнать велосипед…». Все три песни Серёга Волков люто ненавидел вот уже полтора месяца – с тех пор, как взялся за этот бизнес.
– Что бывает с обыкновенным букетом цветов? – продолжал Серёга заученное. – Ему порадуются. Через день-два он увянет, и его выкинут. Чудо-букет никогда не вянет, как и ваши чувства к даме, которой вы его подарите. Вы можете быть уверены – его не выбросят на помойку. Кроме того, и это главное, товарищи мужики (интонация запанибрата была зазубренной и действовала безотказно), этот чудо-букет можно подарить несколько раз. Нескольким женщинам. А ещё его можно спрятать в шкаф, достать через несколько лет. Послушать песенку. И насладиться воспоминаниями. Цена букета – триста рублей. Дешевле не найдёте нигде.
Серёга вальяжно пошёл вдоль вагона, по возможности заглядывал в лица пассажиров. Но его взгляд никто не перехватывал. Пассажиры отворачивались к своим книжкам, мобильным и планшетам. Кошельки при Серёгином приближении закрывались.
Ещё один неудачный вагон. Сколько их было, сколько ещё будет…
Серёга спрятал букет в сумку, где лежало ещё полтора десятка нераспроданных универсальных подарков, и двинулся на выход. Сейчас, на вокзале, он объявит себе перекур. Может, съест чего-нибудь. Серёга был очень голоден.
Одна из жизненных заповедей Серёги гласила: «Не надо спешить расставаться с деньгами. Ведь может перепасть и задаром».
На привокзальной площади Серёга Волков огляделся. И увидел, как упоротый студент разговаривает с беляшом. Видел странный финал этого разговора. Быстро поднятое в Серёгиной системе ценностей не считалось упавшим.
– Попался! – сказал Серёга больше для себя. Ведь не станет он с кулинарным изделием разговаривать? Ведь правда же?
– Отпусти! – пискнул беляш.
И вот тут Серёга чуть было не растерялся.
– А ну, стопэ! – сказал он. – Ты действительно разговариваешь?
У Серёги зачесался нос. Это была примета. Нос мог засвербеть перед получением пи…лей. Или перед удачной сделкой с последующей пьянкой. Верить хотелось, конечно же, во второе.
Восемнадцать минут спустя
– …Цена одного букета – триста рублей. Дешевле не найдёте.
Серёга пропорол цепким взглядом скучающий вагон. Покупателей не предвиделось.
– Кроме
Появились заинтересованные взгляды. Один… Другой… Десятый…
– Говорящий беляш!
Серёга достал из сумки полиэтиленовый пакет, в котором томился и потел мясной испариной его пленник.
– Чё, в натуре разговаривает? – спросил кто-то.
– Именно!
– Почём? – интересовался кто-то ещё.
– Тысяча рублей, – загнул Серёга. – Товар редкий, ребята. Штучный. Только для вас.
– А пусть скажет чё, – попросили гопники с недобрыми прыщами на лицах.
– Сейчас, сейчас скажет!
Пальцами Серёга сжал кулинарное изделие сквозь полиэтилен пакета. Там говорящий беляш оказался из соображений гигиены и товарного вида.
Беляш молчал.
– Сейчас, пацаны, сейчас, заговорит, – сказал Серёга.
Он давил и давил тельце кулинарного изделия. Мял его, как спортсмен выжимает свой кистевой эспандер.
«Ну говори же!»
– И где? – спросил самый неприятный из гопников. – И чё?
– Он так-то разговаривает, пацаны. Сукой буду!
«Задохнулся! Сдох! – мысленно взвыл Серёга. – Ну скажи что-нибудь, беляшик, миленький! Ну что тебе стоит?»
Беляш хранил молчание. А из взглядов людей, окружавших Серёгу, пропал всякий намёк на доброту.
– Братан, а что это ты только что пытался нам втюхать? – спросили Серёгу.
– Он говорил, вот буквально недавно!
Серёга уже давно проклял то мгновение времени, когда ему показалось, что беляш владеет навыками членораздельной речи. По морде Серёга Волков практически немедленно принялся получать при (редкий и печальный случай!) практически полном народном одобрении.
Мелькали руки, ноги. Серёга выл, изворачивался, прикрывал голову и зубы.
Кто-то потрошил его сумку. В открытое окно вагона посыпались пластмассовые букеты. В одном из них сработала кнопка «вкл.», и над железнодорожной эстакадой и протекающим под ней многополосным шоссе запищала песня:
Белые розы, белые розы!
Беззащитны шипы…
Обгоняя букеты, с эстакады падал и Санька Беляш. Он вывалился из пакета.
В пакете он отключился. Как перед третьей ходкой, когда менты делали из него «космонавта», натягивая на голову полиэтилен и лишая тем самым возможности дышать.
Розы над эстакадой
Волна холодного, пьяняще свежего воздуха обдала тело, и Сашка Беляш очнулся.
Первый мгновенный восторг улетучился, сменившись иллюзией полёта.
Которая за долю секунды трансформировалась в реальность падения.
Неизвестно откуда. Неизвестно куда.
– Ааааа!!! – завопил Сашка Беляш.
– Виииииии!!! – завыла Жучка.
А в следующую долю мгновения Беляш упал. Сверху на него обрушился поющий пластмассовый букет.