Послезавтра героя
Шрифт:
– Стажеры, вы там прилипли, что-ли? – не выдержал куратор.
– Нет, товарищ майор, часы рассматриваю, не могу разобрать есть на стрелках фосфор или нет… – ответил я.
– Идем уже, а то полковник вам так засветит, что без фосфора всю ночь светиться будете.
Зря пугал куратор, полковник Васин оказался вполне дружелюбным мужиком. Единственное, что сбивало с толку, его поведение в отношении разных людей разительно отличалось. Причем это было не просто по ситуации, а постоянно. К майору Перову (нашему куратору) он был неизменно требователен и строг. Старшего инспектора Стегний Юлию Сергеевну, он всегда слушал с отеческой
Наше знакомство произошло в обмене дежурными вопросами и не менее дежурными ответами. Как служба, как относятся руководители, как техническое обеспечение… Мы в голос отвечали, что все нормально, даже поблагодарили за присланные недавно из Москвы аппараты свето-звуковой стимуляции головного мозга. После этих слов благодарности в сдержанном полковнике проснулся скрупулезный ученый-исследователь. Доктор психологических наук, выпускник МГУ начал засыпать нас вопросами. Мы с трудом выдержали первый натиск и, удовлетворив любопытство Михаила Ивановича, не успели перевести дух, как в его глазах появился озорной огонек. Стало ясно, что он нас «прощупал» и дальше должна была последовать или академическая лекция, или череда зеноновских апорий, которая вынесет наши мозги. Боковым зрением я увидел взгляд своего товарища, преисполненный неизбывной тоской и абсолютной безысходностью. Он мучительно пытался что-то сказать, но слова как будто застревали в горле.
Полковник Васин уже с невообразимым удовольствием начал открывать рот и прикрывать глаза, набирая полную грудь воздуха. Было слышно, как гудит лампа дневного света. Время сжалось…
– Извините, товарищ полковник, разрешите задать вопрос? – мой голос звучал как-то издалека.
– Конечно… спрашивайте, – с некоторым разочарованием проговорил Михаил Иванович. При этом нужно было видеть лицо Кувалдина, на нем бурей пролетели все возможные эмоции от восторга спасения до сочувствия самоубийце, вызвавшему огонь на себя. А вот о чем спрашивать думать было некогда, пришлось выпалить первое, что пришло в голову.
– К сожалению, Вы не направили нам рецензию на последнюю научно-исследовательскую работу, которую мое подразделение выполнило по вашему заказу…
В следующее мгновение мы оба с полковником задумались, а какую последнюю научно– исследовательскую работу заказывал у нас центральный аппарат… В воздухе повисла продолжительная пауза, Серега Кувалдин недоуменно смотрел то на меня, то на начальника отдела, пытаясь понять почему мы замолчали. А через несколько мгновений, когда он понял причину наших судорожных мыслительных процессов, он уже еле сдерживал смех.
Я представил картину, как мы сидим с умными «физиономиями», а этот долговязый интеллигент начинает гомерически хохотать во все горло. И меня тут же начало разрывать на части от нестерпимого желания самому расхохотаться. А последовавшие пространные и витиеватые объяснения Михаила Ивановича о том, что исследование проводилось совместно с Московским университетом МВД… только «подлили масло в огонь». Я сдерживался из последних сил, мне пришлось изобразить, что у меня сильно болят глаза, зажмуриться, сдавить пальцами переносицу, наклонить голову, и…
О чудо! Дверь распахнулась, и в кабинет
Деловой тон и упоминание о «Горячей точке» мгновенно убили желание посмеяться и вернули к деловому настрою.
Михаил Иванович представил нас, а затем каждый из сотрудников представился и доложил о результатах работы за прошедший месяц. Через час мы с напарником знали не только кого в отделе как зовут, их должности и звания, но и кто чем занимается.
В конце совещания начальник отдела раздал всем задач как минимум на неделю и заключил: «Все за работу, а вас… стажеры, я попрошу остаться».
Мы с напарником напряглись.
– Куратор тоже!
Мы выдохнули, но не тут-то было. Нам вручили наши планы стажировки, в которых на три недели было три поездки у напарника в управления внутренних дел по округам, на метрополитене и железнодорожном транспорте, а мне в Академию управления МВД, университет МВД и среднюю школу. Все остальное время мы как книжные черви должны были либо изучать нормативно-правовые акты, либо помогать в их сочинении.
Появившаяся перспектива умереть от тоски под тоннами бумаги могла повергнуть в уныние кого угодно, но не нас. На вопрос полковника все ли нам понятно и все ли устраивает, прозвучало дружное: «Так точно!»
Приятно радовала шаговая доступность Красной площади – сердца нашей Родины. Но бравады закончились сразу, как только куратор водрузил на выделенный нам стол 7 огромных папок, раздувшихся от переполнявших их документов.
Напарник, глядя на огромные стопы документов, с нескрываемым сомнением спросил куратора: «Товарищ майор, а что значит ИЗУЧИТЬ эти приказы? Мы до конца стажировки в лучшем случае успеем их прочитать. Не больше.»
– Задача: понять, что Вам может пригодиться в работе, и сделать себе копии, которые увезете с собой. Все понятно?
Так был убит первый день нашей стажировки. Даже маленький подарок судьбы – общение с обаятельнейшими сотрудницами канцелярии не спас от «взрыва мозга». При выходе из здания министерства с ощущением тяжести в головах, как-то само собой появилось желание отметить знакомство и произвести «перезагрузку» зависающих мозгов. Разведка цен в центре первопрестольной убила всякое желание злоупотреблять алкоголем. Расстались, решив разведать цены на спиртное в спальных районах.
Спустившись в метро, проезжаю остановку по «зеленой» ветке, затем перехожу с Тверской на Чеховскую и по «серой» ветке полчаса. Самое время поработать над текстами дедушки Ашота. Перевод складывается вполне гладко, не зря вот уж воистину сеченовский отдых – «лучший отдых – не полный покой, а смена деятельности».
Разведка цен в окрестности домашней станции метро приятно поразила – в спальном районе цены на рыночке мало чем отличались от цен моего родного города. Этим я не преминул сразу поделиться с товарищем по оружию и услышал в ответ аналогичные одобрительные комментарии. Хотелось высказать сожаление о потерянном времени в центре, но сначала слова не шли в голову, а затем стало понятно, что на самом деле время не было просто потеряно, оно было вполне приятно потрачено. Ощущение вечерней жизни столицы прямо пронизывало до глубины души.