Послушаем за Глухого
Шрифт:
Дежурным врачом в отделении неотложной помощи оказался японец по имени Юкио Ватанабе. Он сказал Карелле, что, так как работы сейчас немного, он может проверить журнал регистрации. Если бы Карелла позвонил на час раньше, его наверняка послали бы ко всем чертям, потому что в тот момент отделение было заполнено пациентами, пострадавшими в трех дорожно-транспортных происшествиях, случившихся в одно время.
– Вы, наверное, никогда не видели столько крови! – сообщил Ватанабе чуть ли не с радостью, так, по крайней мере, показалось Карелле. – Да, так какой промежуток времени вас интересует? Книга как
– Период между восьмым и пятнадцатым, – сказал Карелла.
– Этого месяца?
– Да.
– О'кей, давайте посмотрим. Как вы сказали его зовут?
– Сэндфорд Эллиот.
В трубке наступило молчание. Карелла терпеливо ждал.
– Я проверяю, – донесся голос Ватанабе. – Разрыв сухожилия, вы говорите?
– Да, верно.
– Ничего нет.
– Какое число вы смотрите?
– Одиннадцатое, – сказал Ватанабе и замолчал.
Карелле снова пришлось ждать.
– Ничего, – наконец произнес Ватанабе. – А вы уверены, что это произошло именно с восьмого по пятнадцатое?
– Вы не могли бы посмотреть немного дальше?
– По какое число?
– Ну, числа двадцатого, если, конечно, у вас есть свободное время...
– Здесь у нас всегда есть свободное время, пока, разумеется, кто-нибудь не заявится с разбитой головой, – заметил Ватанабе. – О'кей, поехали дальше. Сэндфорд Эллиот, так?
– Все верно.
Ватанабе молчал. Карелла слышал, как шелестят переворачиваемые доктором страницы.
– Сэндфорд Эллиот, – вдруг сказал Ватанабе. – Вот, нашел!
– Когда он обращался?
– В понедельник утром, девятнадцатого апреля.
– В какое время?
– В семь часов. Дежурил доктор Голдштейн. Но, мне помнится, вы говорили о разрыве сухожилия?
– Ну да, а разве что-то другое?
– Запись в журнале другая. Он обращался по поводу ожогов ступни, щиколотки и икры левой ноги. Ожоги третьей степени.
– Понятно, – сказал Карелла.
– Вам это как-то помогло?
– Это несколько запутало меня. Но все равно – огромное вам спасибо.
– Нет проблем, пожалуйста, – ответил Ватанабе и повесил трубку.
Карелла молча смотрел на телефон. Иногда бывает полезно смотреть на телефонный аппарат, особенно если в голову не идут никакие мысли. Что-то интригующее было в осознании того, что телефон сам по себе – бесполезная машинка до тех пор, пока не раздастся звонок. Карелле почему-то подумалось, что как раз сейчас это и произойдет. Но вместо звонка в комнату вошел вечно хмурый Мисколо с утренней почтой в руках.
Никто не знал имени девушки, но можно было с полной уверенностью сказать, что она очень красива. Можно было также безошибочно догадаться, что это какая-то звезда времен немого кинематографа. Во взгляде актрис немого кино всегда есть нечто такое, что сразу позволяет определить их профессию и принадлежность к эпохе. Даже люди, которые не видели ни одного фильма с их участием, легко угадывают это. Никто из детективов, находящихся в участке, не был настолько стар, чтобы помнить фильмы с ее участием, но тем не менее все судорожно копались в закоулках своей памяти, вспоминая давно забытые имена и пытаясь сопоставить их с фотографиями, которые попадались им на глаза в журнальных разделах типа «Что же случилось с ...?».
– Может
– Нет, я точно знаю, как она выглядит, – сказал Мейер. – Это определенно не она.
– Долорес Дель Рио? – снова спросил Хейз.
– Нет. Долорес выглядела очень сексуально, – сразу отклонил эту версию Карелла. – Кстати, она такой осталась и по сей день. Я видел недавно фильм с ее участием, кажется, в прошлом месяце...
– А что тебя не устраивает в этой девушке? – спросил Мейер. – Мне как раз думается, что она очень сексуальна.
– Норма Тэлмедж, как вы считаете? – не унимался Хейз.
– Да оставь ты в покое эту чертову куклу! – взорвался Мейер.
– Я просто вспоминаю, вот и все, – пожал плечами Хейз и тут же добавил: – А как насчет Мэрион Дэвис?
– Мне кажется, что это не она, – сказал Карелла.
Но ведь какое-то имя у нее должно быть? – заметил Клинг.
– Дженет Гейнор? – снова вставил словечко Хейз.
– Нет.
– Пола Негри?
– Я прекрасно помню ее, – сказал Клинг. – Это была женщина-вамп.
– Тэда Бара тоже была женщина-вамп, – заметил Мейер.
– Да ну? – удивился Клинг.
– Долорес Костелло?
– Нет, нет, и нет!
– Ми Муррей?
– Нет.
Раздался телефонный звонок. Трубку поднял Хейз.
– Восемьдесят седьмой полицейский участок. Детектив Хейз.
Он слушал несколько минут, а затем сказал:
– Пожалуйста, не вешайте трубку. Вам нужно поговорить с детективом Кареллой, – и передал товарищу трубку со словами: – Это из лаборатории. Они составили отчет о результатах экспертизы кроссовки.
Через витрину магазина Карелла наблюдал, как Сэндфорд разговаривает с одним из двух рокеров, находящихся в магазине. Второго из них, курящего сигару тяжеловеса по имени Янк, Карелла знал. Янк бродил по магазину, рассматривая скульптуры, и не обращал практически никакого внимания на Эллиота. Другой рокер стоял напротив Эллиота и тыкал пальцем ему в лицо, как районный судья провинившемуся автомобилисту. Эллиот грустно слушал рокера, опираясь на костыли, время от времени согласно кивая головой. Наконец, незнакомый Карелле рокер отошел от Эллиота, хлопнул Янка по плечу, и они направились к выходу. Карелла быстро укрылся в соседнем с магазином подъезде. Когда рокеры проходили мимо. Карелла успел рассмотреть внешность спутника Янка. Он оказался невысокого роста, шатен, с лицом, покрытым оспенными отметинами, с походкой вразвалочку, словно у моряка, только что ступившего с корабля на землю. Впереди на куртке крупными буквами значилось имя «Бык». Когда они отошли на значительное расстояние, до Кареллы донесся взрыв хохота. По-видимому, смеялся Янк.
Карелла подождал еще секунд десять и, выйдя из подъезда, направился прямиком в магазин Эллиота.
– Кажется, вас только что посетила парочка истинных ценителей искусства? Они что-нибудь купили?
– Нет.
– А что же им было нужно?
– А вам что нужно?
– Несколько ваших ответов на несколько моих вопросов.
– Я уже ответил на все ваши вопросы.
– А почему вы решили, что я задал все свои вопросы?
– Может быть, для начала вам стоит познакомить меня с моими правами?