Послушай мое сердце
Шрифт:
— Наши дочки. Им нужно сдать экзамен за пятый класс, а потом они будут поступать не в среднюю школу, а на курсы профессионального образования.
Присутствующие застыли в замешательстве. Учительница сидела бесстрастно, как сфинкс, и молчала. Тишину нарушила хозяйка дома, она сказала сухо, как будто ей нагрубили:
— Сколько вас?
— Ну… смотрите. Моя, Меле, Агата Фьори, Анна Пиу, Марради, Луизелла Урас… а еще эта новенькая, что живет возле Старого рынка. Гудзон! Гудзон Аделаиде…
«Кролики в полном составе», — подумала Элиза. Кроме,
Синьора Голинелли быстро сосчитала по пальцам.
— Семь против двадцати двух. Кажется, вас меньшинство. По правилам демократии…
— При чем тут демократия? Мы жертвуем собой, посылая детей в школу, чтобы они получили аттестат о начальном образовании. Это государственная школа или нет? — возразила синьора Кокко, которая привыкла разбивать комья земли мотыгой и не отступала перед трудностями.
— Она права, — поддержал ее дядя Леопольдо.
Синьора Сфорца не ожидала встретить сопротивление. Она рассчитывала только на похвалы и благодарности и напустила на себя вид оскорбленного достоинства, отчего ее лицо казалось еще более кислым.
— Успокойтесь, синьора. И успокойте своих… хм… коллег. Значит, с вашими дочками я продолжу программу четвертого класса, а на следующий год, если, конечно, их переведут в пятый класс, они попадут к новой учительнице.
Дядя Леопольдо спросил у Элизы:
— А ты что хочешь делать? Хочешь перепрыгивать через пятый класс или ходить в него, как другие?
— Что за глупости! — возмутилась синьора Пунтони. — Элиза такая умная и прилежная. Вы же не хотите послать ее на курсы профессионального образования…
— Она сама должна выбрать, — настаивал дядя.
— А что будут делать Приска и Розальба? — спросила Элиза.
— Конечно, перепрыгивать, — решительно заявила синьора Пунтони.
— Естественно, перепрыгивать, — сказала синьора Кардано, которая во время всех этих споров любовалась закатом за окном и не понимала, чего тут ссориться.
— Тогда я тоже буду прыгать, — сказала Элиза.
Глава третья,
в которой ученицы тренируются перед прыжком
С тех пор класс разделился на две части, которые учились по разным программам.
Кроликам учительница задавала простые задания, которые проверяла на лету, и почти никогда их не вызывала. Она уделяла им время, только когда остальные писали сочинения на уроке, и говорила шепотом, чтобы не мешать «прыгуньям».
А остальным диктовала бесконечные экзаменационные билеты, которые надо было заучивать наизусть. На долгие обсуждения и объяснения времени уже не было. К вступительным экзаменам нужно было подготовить длиннющий список билетов. Туда входили стихотворения, книги, теоремы, биографии и еще куча билетов по истории, географии и естествознанию.
Учительница Сфорца умела мастерски сводить каждый билет к одному тетрадному листу: «народы Европы», «герои, отдавшие жизнь за воссоединение
Но как бы то ни было, тетрадки и головы с каждым днем забивались новыми словами.
Розальба возмущалась:
— Мне не нравится так учиться. Как попугаи какие-то.
Память у нее была не очень, и она не могла запомнить что-то, если не понимала до конца. Ей приходилось каждый билет перечитывать по десять-двадцать раз. Так что на то, чтобы рисовать, кататься на роликах, ходить в гости или в кино на фильмы про Тарзана, которые она обожала, совсем не оставалось времени.
А Марчелле Озио — которая на год всех младше, так что, закончив школу, выиграет (или потеряет?) два года, — наоборот, достаточно было разок взглянуть на билет, чтобы уже запомнить его навсегда. Когда учительница ее вызывала, она вставала, клала руки на парту, запрокидывала голову назад, закрывала глаза и барабанила билет без выражения на одном дыхании, выстреливая слова как пулемет:
— Чезаре Баттисти родился в Тренто в семье тра-та-та тра-та-та тра-та-та…
— Северная граница Испании проходит по Бискайскому заливу тра-та-та тра-та тра-та-та…
Приска с восхищением наблюдала за ней со своей парты. У нее тоже была хорошая память, но она рассказывала билеты часами, потому что ей нравилось говорить с выражением, чтобы все знаки препинания было слышно, особенно знаки вопроса, с паузами и активно жестикулируя (правда, сейчас из-за этого яйца гораздо меньше, чем обычно).
Учительнице это быстро надоедало, и она прерывала Приску:
— Достаточно-достаточно! Я вижу, что ты выучила!
А Аделаиде смотрела на нее вытаращив глаза, и хотя она занималась по другой программе, но однажды ее засекли за тем, что она вполголоса повторяет самые удивительные моменты из билета о жизни Джузеппе Мадзини и о смерти Аниты в сосновой роще Равенны.
— Ты чего это, Рапунцель? Вздумала поступать в университет? — съязвила Алессандра.
Но у нее тоже теперь на всякие козни времени было в обрез.
Глава четвертая,
в которой Приска заводит новое знакомство
15 марта синьора Сфорца вызвала в школу синьору Пунтони.
— Что опять натворила эта поганка? — сразу встревожилась Прискина мама.
— Ничего. Наоборот, я ею очень довольна. Я уверена, что она получит высший балл по итальянскому, истории и другим предметам. Кроме математики — в ней она слабовата…
— Она не знает математику? — спросила мама. — Она отстает? Не умеет решать задачи? Нахватала двоек?