Послушная одноклассница
Шрифт:
Последний раз подмечаю детали и отворачиваюсь. Спускаюсь на первый этаж, полутемный, мрачный. Но справа замечаю полоску света, она пробивается сквозь закрытую дверь. Иду к ней и, постучав, приоткрываю.
Варя сидит в кресле и читает, но, завидев меня, закрывает книгу и улыбается мне приглашающей улыбкой.
— Хочешь кушать, да?
Ох, а я успела забыть, что иногда организму требуется питание. Вот совсем не на то направляла свою энергию. На бессмысленную борьбу. Но я ведь пришла не за этим — не за собой, не
— Я хотела спросить Вас про Ульяну. — Отвечаю и вхожу в уютную комнатку, прибранную, сверкающую душевностью и чуткостью.
Здесь даже дышится иначе. Будто другой мир. Чужой мир, но не враждебный, просто необычный.
— Заходи, заходи, Мия. Присаживайся. — Варя поднялась и засуетилась, чтобы освободить мне кресло и незаметно скинуть со столика несуществующие пылинки. — Как твоё самочувствие, Мия?
— Всё хорошо, точнее нет. Вы простите, я совсем раскисла и забыла разузнать у Вас об Ульяне. Сейчас вот вспомнила. Одумалась… — Виновато опускаю голову и с затаенным страхом жду ответа.
— Ой, Улька моя егоза же! Нигде не пропадёт. Уже и друзей нашла, и подработку. Везде успевает, чума. — Варя не стала распалять мои смешанные чувства, она одним точным выстрелом убила их наповал. И стыд первым из них. — Всё у неё хорошо. Знаешь, а ведь даже хорошо получилось. Что её здесь ждало?
— Я так рада, что она не унывает. Мне её юркость всегда нравилась. Я даже одно время ей страшно завидовала.
И мы с Варей вместе рассмеялись. Она женщина средних лет несмотря на то, что Ульяна уже достаточно взрослая, родила её Варя рано. Но по строгости воспитания и не скажешь, что уму разуму учила молодая мама.
Варю надо бы называть тетей, но меня она однажды так за это отчитала, не громко, не зло, но так ультимативно, что до сих пор вот ослушаться язык не поворачивается.
— Что ты! — Отсмеявшись, проговорила Варя. — Чему там завидовать. Боком ей всегда эта неусидчивость обходилась. Да и сейчас там аукается. — Махнула рукой в знаке «брось ты это».
— Но ей ведь нравится, да? Она не жалеет?
— Нет, конечно! Жалеют ведь тогда, когда терять жалко. А как же жалеть узилище, пусть и богатое?
— Никак! Вы правы, никак… — Отвожу взгляд и напарываюсь на репродукцию картины «Радуга» Куинджи.
Свет пронзает мрак, жизнь побеждает уныние, незнание, глухоту и немоту — близорукость сердца. Не репродукция, не отголосок искусства, а оно самое. Вот в этом маленьком добром уютном мире.
— Мия, грозовые тучи оберегают цвет. Иногда они необходимы. — Тихий, ласковый шепот, который пробирает до дрожи, но успокаивает ту внутреннюю юлу, что никак не успокаивалась.
Резко поворачиваюсь на голос. Меня поняли. Мне поверили. Поверили мне!
— Спасибо! — Искренне, на выдохе самих чувств.
— А теперь пойдём попьём-ка чаёк. С чабрецом, мятой, мелиссой и с ложечкой мёда. — Варя откладывает книгу, которая
В привычной и знакомой полутьме пробираемся на кухню, включаем лишь настенное бра, чтобы свет оставался чуть приглушенным, и, как две партизанки, завариваем себе чай, время от времени поглядывая на дверь: Варя на одну, я на другую.
Тянусь за телефоном, чтобы изменить режим и убрать вибрацию, но замечаю кучу новых сообщений с незнакомых номеров. В недоумении открываю Телеграм и вижу ворох извинялок, вопрошалок, уточнялок, переживалок. Достаточно открыть одно, чтобы узнать одноклассников. И что за переменчивость у них, ей-Богу! Что-то быстро реабилитировали врага народа.
— Подруги пишут? — Вкрадчивый вопрос Вари.
— Нет, у одноклассников, которые ещё с утра от меня нос воротили, совестливость проснулась. — Непроизвольно фыркаю. Не могу сдержаться, претит такое переобувание в полёте.
— А ты напиши настоящим подругам, а этих прости. Мия, не стоят они твоего смурного настроения! — Советуя это, Варя разлила нам в фарфоровые чашечки чай.
— Да у меня нет подруг. Только подруга…
— Значит это она звонит. — Кивнула, показывая мне на телефон.
И точно — звонок. Но не от Маши, а групповой какой-то.
— Не думай, отвечай.
— Только Вы не уходите, пожалуйста! — С надеждой вскидываю взгляд на Варю.
— Хорошо, хорошо. — Заверяет она и присаживается на высокий стул.
Принимаю звонок и тут же на экране всплывают улыбчивые лица Маши, Лауры и Кристины. Надо же!
— Приветик, Мия!
— Здарова, снайпер! — Опять это прозвище. У-ух, и прилипчивое же оно. Даже к Лауре прирепейнилось. Но… приятно, что уж лукавить, сразу настроение меняется.
— Привет!
Почти в один голос заголосили девчонки. Не успеваю им ответить, как Лаура вставляет своё:
— Я же говорила, что не льёт она слезы. А вы, "как мы позвоним", "что мы скажем". — Явно пародирую девчонок, запричитала она.
Мы с Варей синхронно улыбаемся.
— И вам привет. Не плачу и плакать не собираюсь. Чай вот пью.
— Правильно! Ты ж не вор, чтоб на тебе шапка горела! — Одобрительно кивает Лаура и посылает мне воздушный поцелуй.
— Мия, у тебя всё хорошо? — Всё же добавляет тревожные нотки Кристина.
— Да, да. Всё отлично. — Показываю большой палец и стараюсь улыбнуться глазами, чтоб поверили наверняка и доказывать не пришлось.
— Вот это снайперша, вот это я понимаю! — Горланит вновь Лаура, не давая и слова сказать Маше. — Бывает, что носом, коленками, брюхом… Что ж, падайте всем! Но не падайте духом!
Ого! Девиз что надо! Лаура ещё тот живчик и жучок. Неунывающая, находчивая и совершенно бесшабашная натура. Ходячая жизнерадостность, любого может довести до позитива.