Послушник дьявола
Шрифт:
— Ты не хочешь поцеловать меня?
Последовало короткое напряженно-опасное молчание. Потом Мэриет хрипло произнес:
— Отец… — И Кадфаэль закрыл дверь.
Примерно в это же время по неровной земле холмистой вересковой пустоши, что тянулась к юго-востоку от города Стаффорда, очертя голову скакал Найджел Аспли; он пронесся через торфяники, вломился в густой подлесок и почти налетел на своего друга, соседа и собрата-заговорщика — Джейнина Линде: покрытый потом, тот стоял над лошадью, которая оступилась и рухнула на землю, сильно повредив заднюю ногу, и отчаянно ругался. При виде друга у Найджела вырвался возглас облегчения, потому что ему совершенно не улыбалось пускаться в опасное приключение
— Ты? — закричал Джейнин. — Значит, вырвался? Будь проклята эта чертова кляча, она сбросила меня и сама покалечилась! — Он схватил друга за руку: — А что ты сделал с моей сестрой? Оставил ее отвечать за все? Она с ума сойдет!
— С ней все в порядке, она в безопасности. Как только можно будет, мы пошлем за ней… Ты еще орешь на меня! — вспыхнул Найджел, поворачиваясь к Джейнину. — Ты-то удрал вовремя, а нас двоих оставил в грязи по самые уши! Кто заманил нас в эту трясину? Я — что, велел тебе убивать этого парня? Я только попросил, чтобы ты послал гонца предупредить, пусть уберут все, что на виду, прежде чем он придет. Они бы успели! Я-то не мог послать! Ведь он остановился у нас, я никого не мог послать, это бы сразу заметили… А ты — ты застрелил его…
— У меня хватило смелости покончить все разом, а ты бы дрогнул. — Джейнин сплюнул, скривив презрительно губы. — Гонец прискакал бы слишком поздно. Вот я и сделал так, чтобы епископский лакей никогда в Честер не попал.
— И оставил его лежать! На самой дороге!
— А ты, дурак, понесся туда, как только я тебе рассказал, — прошипел Джейнин, криво усмехаясь по поводу проявления такого малодушия и нервозности. — Если бы ты его не трогал, никому никогда бы не догадаться, кто его подстрелил. Но тебе надо было перепугаться, броситься в лес и пытаться спрятать его, а куда лучше было бы не прятать вовсе. И этот несчастный болван, твой братец, потащился туда, а за ним — и ваш отец! Чтоб я когда-нибудь еще затеял серьезное дело с таким тряпкой, как ты!
— Чтоб я когда-нибудь еще стал слушать такого ловкого болтуна! — раздраженно, с отчаянием в голосе бросил Найджел. — А теперь что нам делать? Эта скотина идти не может — ты сам видишь! До города больше мили, и ночь вот-вот наступит…
— А как все здорово складывалось сначала, — бушевал Джейнин, топча в ярости густую жухлую траву, — и впереди маячили изрядные деньги! Надо же было этой кляче свалиться! Теперь все, что предназначалось нам двоим, достанется тебе одному — тебе, который скис при первой же опасности! Будь проклят этот день!
— Заткнись! — Найджел отвернулся от Джейнина и стал с безнадежным видом поглаживать потный бок охромевшей лошади. — Видит бог, глаза бы мои на тебя не глядели. Но раз уж так вышло, я тебя не брошу. Если схватят и повезут обратно, — а как ты думаешь, они еще далеко? — поедем вместе. А пока давай попробуем добраться до Стаффорда. Хромую лошадь мы привяжем к дереву, пусть ее найдут, а на этой поедем по очереди — один поедет, другой побежит рядом…
Он по-прежнему стоял спиной к Джейнину, когда сзади между ребер ему вонзился кинжал. Найджел начал оседать и упал, удивляясь этому, совсем еще не ощущая боли, а чувствуя только, как уходит жизнь и непонятная сила заставляет его опуститься на траву. Кровь хлынула из раны и, растекаясь по земле, согрела ему бок. Он попытался подняться, но не смог даже шевельнуть рукой. Джейнин минуту постоял, с полным безразличием глядя на лежащего Найджела. Он был уверен, что рана смертельна, но решил, что его бывший друг истечет кровью меньше чем за полчаса и этого достаточно. Небрежно пошевелив ногой неподвижное тело, Джейнин вытер кинжал о траву, повернулся на каблуках, потом вскочил на лошадь Найджела и, не оглянувшись больше ни разу, пришпорил ее и пустил легким галопом меж темнеющих деревьев в сторону Стаффорда.
Помощники
— …он обещал нам успех, земли, власть — Вильям Румэйр. Это произошло, когда мы с Джейнином в середине лета поехали на север посмотреть мой манор, — Джейнин уговорил меня…
Поздно вечером следующего дня Найджел, придя в себя и почти сожалея, что сознание вернулось к нему, бормотал жалкие отрывочные фразы. Выслушать его рассказ-исповедь собралось много людей: отец, как всегда прямой, стоявший у изножья кровати с выражением муки на лице и смотревший на своего наследника печальным взглядом; справа от отца Розвита, на коленях: сейчас она уже не плакала, но лицо ее было распухшим от слез; брат Кадфаэль и брат Эдмунд, попечитель лазарета, укрывшиеся в тени и зорко следившие, чтобы их пациента не слишком донимали расспросами. А справа от кровати — Мэриет, опять одетый в рубашку и штаны, снявший черную рясу, к которой он так и не привык и которая никогда ему не шла; юноша почему-то казался сейчас выше ростом, стройнее и старше, чем в тот день, когда он надел на себя монашеское облачение. Первое, что, очнувшись, увидел Найджел, с чем встретился его блуждающий взгляд, — были глаза Мэриета, холодные и суровые, как у отца. Трудно было понять, какие мысли роились в его голове.
— Мы подчинялись ему… Мы знали, на когда назначено восстание в Линкольне. После свадьбы мы собирались уехать на север — Джейнин с нами, — но Розвита не знала! А теперь мы погибли. Все открылось слишком рано…
— Расскажи о дне убийства, — сказал Хью, стоявший за плечом Леорика.
— Да — Клеменс. Вечером он выложил, куда и зачем едет. А там, в Честере, собрались стражники и смотрители замков — все на виду! Проводив Розвиту домой, я рассказал Джейнину про нашего гостя и просил ночью послать гонца, чтобы предупредить их. Он поклялся, что пошлет… Я пошел в Линде на следующее утро, но Джейнина дома не было, он приехал только после полудня, и, когда я спросил, все ли в порядке, он ответил — в полном порядке! Ведь Питер Клеменс лежал в лесу мертвый, и сборищу в Честере ничто не грозило, Джейнин смеялся над моим испугом. «Пусть лежит, — сказал он, — никто ничего не узнает, кругом полно разбойников…» Но мне было страшно! Я отправился в лес, я хотел найти тело и спрятать его до ночи…
— И Мэриет застал тебя за этим делом, — спокойно подсказал Хью.
— Я отрубил древко у стрелы, чтобы удобнее было тащить тело. Руки у меня были в крови — что еще мог Мэриет подумать? Я клялся, что это не моя работа, но он не поверил мне. Он сказал: «Быстро уходи, смой кровь, возвращайся к Розвите, оставайся там весь день, я сделаю все, что надо. Ради нашего отца, — говорил Мэриет. — Он так тебя любит, это разобьет его сердце…» И я сделал, как он говорил! Наверное, Мэриет подумал, что это убийство из ревности… ведь он представления не имел, что я — что мы — что нам было что скрывать. Я ушел, а Мэриета застали на месте преступления, которого он не совершал.
Слезы выступили у Найджела на глазах. Он вслепую стал искать чью-нибудь руку, прикосновение к которой успокоило бы его, и Мэриет внезапно опустился на колени. Лицо юноши было по-прежнему суровым и еще больше стало походить на лицо отца, но он принял в свою руку дрожащую руку брата и крепко сжал ее.
— Я вернулся домой только поздно вечером и тогда услышал… Как я мог заговорить? Я бы предал всех… всех… — слабо защищался Найджел. — Когда Мэриета выпустили после того, как он дал обещание надеть рясу, я пошел к нему. Я предложил… Он не разрешил мне вмешаться. Он сказал, что он так решил, что он этого хочет и пусть все идет, как идет…