Послы

Джеймс Генри

— Может быть, потому, что этот предмет так дурно пахнет — что эта продукция, как вы изволили выразиться, крайне вульгарна, мистер Чэд и не хочет возвращаться домой? Может быть, он чувствует на себе пятно. Не едет, чтобы оставаться в стороне.

— О, — рассмеялся Стрезер, — на это мало похоже — вернее, совсем не похоже, чтобы он чувствовал себя «замаранным». Его вполне устраивают деньги, выручаемые за эту продукцию, а деньги — основа его существования. Он это понимает и ценит — то есть я хочу сказать, ценит то содержание, которое высылает

ему мать. Она, разумеется, может урезать ему содержание, но даже в этом случае за ним, к несчастью, останутся, и в немалом количестве, деньги, завещанные ему дедом, отцом миссис Ньюсем, его личные средства.

— А вы не думаете, — спросила мисс Гостри, — что именно это обстоятельство позволяет ему быть щепетильным? Надо думать, он не менее разборчив и в отношении источника — явного и гласного источника — своих доходов?

Стрезер весьма добродушно — хотя это и стоило ему некоторого усилия — отнесся к ее предположению.

— Источник богатств его деда — а следовательно и его доля в них — не отличается безупречной чистотой.

— Какого же рода этот источник?

— Ну… сделки, — поколебавшись, ответил Стрезер.

— Предпринимательство? Махинации? Он нажился на мошенничестве?

— О, — начал Стрезер не то чтобы с воодушевлением, но весьма энергично, — я не возьмусь егоаттестовать или описывать его дела.

— Боже, какие бездны! А покойный мистер Ньюсем?

— Что вам угодно знать о нем?

— Был таким же, как этот дедушка?

— Нет, он придерживался противных взглядов. И вообще, был совсем иного сорта человеком.

— Лучше? — не унималась мисс Гостри.

Стрезер замялся.

— Нет, — вырвалось у него после паузы.

— Благодарю вас, — отвечала его спутница, и ее немой комментарий к охватившим его сомнениям был достаточно выразителен. — Ну так разве вы не видите, — продолжала она, — почему вашего молодого человека не тянет домой? Он глушит в себе чувство стыда.

— Стыда? Какого стыда?

— Какого стыда? Comment done? [12] Жгучего стыда.

— Где и когда, — спросил Стрезер, — вы в наши дни встречали чувство жгучего — да и вообще какого-либо — стыда? Те, о ком я говорю, поступали как все и — исключая разве древние времена — вызывали только восхищение.

12

Да как же? (фр.)

Она тут же поймала его на слове:

— И у миссис Ньюсем?

— Ну я не могу отвечать вам за нее!

— И среди подобных дел, — да еще, если я верно вас поняла, извлекая пользу из них, — она остается все такой же исключительной?

— Я не могу говорить о ней! — запротестовал Стрезер.

— Да? — Мисс Гостри секунду помолчала. — Думается, как раз о ней

у вас есть что сказать, — заявила она. — Вы мне не доверяете.

Упрек возымел действие.

— Ее деньги идут на добрые дела, ее жизнь посвящена и отдана другим…

— Во искупление грехов, так сказать? О Боже! — И, прежде чем он успел возразить, добавила: — Как отчетливо я вижу ее благодаря вам!

— Видите? — бросил Стрезер. — Ничего больше и не нужно.

Ей и впрямь казалось, будто миссис Ньюсем стоит у нее перед глазами.

— Да, у меня такое чувство. И знаете, она действительно, несмотря ни на что, прекрасна.

Он сразу оживился:

— Почему «несмотря ни на что»?

— Ну, из-за вас. — И тут же, как это она умела, быстро сменила тему: — Вы сказали, концерну требуется глаз. Разве миссис Ньюсем не следит за всем сама?

— По возможности. Она на редкость способный человек, но это занятие не совсем для нее. К тому же она и так перегружена. У нее на руках горы дел.

— И у вас тоже?

— Да… у меня, если угодно, тоже.

— Вот как! Я хотела спросить… — уточнила мисс Гостри, — вы тоже ведаете этим предприятием?

— О нет, я не имею к нему касательства.

— Зато ко всему остальному?

— Как вам сказать — кое к чему.

— Например?

Стрезер задумался.

— К «Обозрению», — сказал он, удовлетворяя ее любопытство.

— «Обозрению»? Вы выпускаете «Обозрение»?

— Точно так. В Вулете есть свое «Обозрение», и миссис Ньюсем почти полностью и с блеском его содержит, а я, правда не столь блестяще, редактирую. Мое имя значится на обложке, и я, право, обескуражен, даже обижен, что вы, очевидно, о нем ничего не слыхали.

Она пропустила упрек мимо ушей.

— И каково же это ваше «Обозрение»?

Настороженность все еще не отпускала его.

— Зеленое.

— Вы имеете в виду политическую окраску, как здесь принято говорить — направление мысли?

— Нет. Обложку. Она — зеленая, и премилого оттенка.

— А имя миссис Ньюсем там тоже есть?

Он замялся.

— О, что до этого, судите сами, насколько оно просматривается. На миссис Ньюсем держится все издание, но при ее деликатности и осмотрительности…

Мисс Гостри мгновенно все уловила.

— Да, конечно. Именно такой она и должна быть. Я, поверьте, могу оценить ее по достоинству. Она, без сомнения, большой человек.

— Да, большой человек.

— Большой человек… города Вулета — bon! [13] Мне нравится мысль о большом человеке города Вулета. Вы, наверное, тоже большой человек, коль скоро связаны с ней.

— О нет, — сказал Стрезер, — тут действует иной механизм.

13

Превосходно! (фр.)