Посмертное слово
Шрифт:
Мередит смотрела ему вслед. Алан подошел к парадной двери и нажал кнопку звонка. Мередит толкнула незапертую калитку, ведущую в сад «Грачей», и во второй раз за день без спросу вторглась в чужие владения.
Правда, в чьи? Уинн сказала, что все имущество покойной Оливии Смитон, кроме небольших сумм, завещанных разным людям, будет использовано в благотворительных целях. Следовательно, деньги от продажи «Грачей» получит какой-нибудь благотворительный фонд. Какой? Выбрала ли Оливия конкретный? Скорее всего, нет; наверное, поручила своим адвокатам выбрать несколько надежных, солидных учреждений. Мередит вздохнула.
Кто-то побывал в доме и открыл ставни на втором этаже. Скорее всего, Джанин проветривает помещение. Однако никаких признаков того, что бывшая домработница по-прежнему в доме, Мередит не заметила. Может быть, вернется вечером и тогда закроет ставни. Джанин, Макс Кромби и Берри старались как могли, но здание неизбежно разрушится, если в скором времени его никто не купит.
Мередит медленно побрела вдоль стены, глядя на заросший газон и клумбы. Ближе к дому кто-то посадил однолетники. Наверное, сама Оливия немного занималась садоводством, несмотря на хромоту. А может, она просто дала указания отцу или сыну Берри. Кстати, здесь многое напоминало Мередит о странной семейке. Вот место, где парень, Кевин, прислонил лестницу к стене и взобрался наверх, испугав Мередит своим появлением в окне второго этажа. Она живо представила себе несчастного, некрасивого юнца — таким, как видела его в последний раз: Кевин стоял у входа во двор паба, сунув руки в карманы толстого, растянутого свитера и ежась на ветру. Он спрашивал, где Эрни.
Кстати, в самом деле, где Эрни? Судя по всему, его никто не видел уже два дня. Неужели самая пылкая страсть способна заставить его так надолго забыть о своих делах и обязанностях? Тем более ему поручили новую работу… Эрни очень зависит от таких людей, как Кромби; благодаря Кромби и ему подобным он регулярно получает заказы. А теперь подрядчик не только не будет поручать ему новую работу, но еще и ославит его на всю округу. Достаточно лишь намекнуть, что на Эрни нельзя положиться.
Мередит села на садовую скамейку, когда-то ярко-зеленую, а сейчас блеклую и облупившуюся. Как здесь тихо… Греет теплое солнышко… Она закрыла глаза и подставила лицо солнечным лучам. Здесь приятно, очень приятно, но жить здесь она не сможет. Одно дело мечты, и совсем другое — настоящая жизнь. Над «Грачами» столкнулись мечтательность Алана и практичность Мередит. Так уже неоднократно случалось: они во многом очень разные. И почему она всегда такая приземленная?
Нет, не всегда. Мередит вспомнила, как когда-то, очень давно, безрассудная любовь чуть не разбила ей жизнь. Правда, это случилось задолго до того, как в ее жизнь вошел Алан.
Она открыла глаза. Ветерок проник и в ее гнездышко и ерошил ей волосы. Вдруг она поняла, что ей больше не хочется сидеть на одном месте. Она почувствовала себя человеком, который лезет не в свое дело. Она не имеет на это права. Она не собирается покупать «Грачи», только притворяется, и почему-то гуляет здесь, как в общественном парке. Оливия Смитон не одобрила бы такого нахальства!
Мередит встала и пошла назад той же дорогой. Выглянув за ворота, она увидела, что дорога пуста. Алан, наверное, до сих пор в Доме настоятеля.
Не
Над пустым загоном нависла жаркая дымка. Здесь нечем было дышать. Живая изгородь напротив как будто вибрировала, а старый каштан посреди загона почти не отбрасывал тени. Солнце стояло еще высоко.
И все же, несмотря на жару, под каштаном кто-то сидел. Мередит не видела, кто именно, потому что сидящий расположился на другой стороне и прислонился спиной к стволу. Но она видела, что из-за дерева торчат нога и рука — кисть безвольно обвисла, пальцы впились в дерн.
Она уже собиралась отвернуться, как вдруг произошло нечто неожиданное. Захлопали черные крылья, и, как ей показалось, с коленей сидящего человека взлетела ворона. Тревожно каркая, она скрылась в ветвях. Почти сразу же за первой вороной последовала вторая.
Несмотря на жару, по спине у Мередит пробежал холодок. Что-то не так! Вороны могли спикировать на спящего человека, но вряд ли сидели бы у него на коленях. Вороны — птицы осторожные. Они бы не стали садиться человеку на ноги, не будь у них на то веской причины.
Если, конечно… Вороны ведь питаются падалью!
Нет, внушала себе Мередит. Не может быть. А если все-таки?.. Рука и нога по-прежнему не двигались. Может, человек заснул или, скажем, заболел. Она заставила себя подойти поближе к дереву.
Голая мускулистая рука густо поросла темными волосами. Нога была облачена в рабочие вельветовые брюки. В воздухе слышался странный гул: похоже, над уснувшим роятся мухи.
Нога и рука… Должно быть, там Эрни Берри. Но ведь не мог же он просидеть под каштаном целых два дня! Мередит остановилась, преодолела естественное отвращение и растущий страх и обошла ствол каштана, чтобы увидеть сидящего.
Густое облако мух взлетело с верхней части торса Эрни и зависло, сердито жужжа, над его…
— О господи! — прошептала Мередит.
Мухи жужжали не над головой Эрни, потому что головы не было. Были крепкие ботинки, ноги, облаченные в вельветовые брюки, грязная майка, еще грязнее от почерневших, запекшихся пятен на груди. Мускулистые руки и широкие волосатые плечи… На месте же головы — ничего. Только обрубок шеи, почерневшее месиво хрящей, сосудов и плоти. На шее по-прежнему сидели несколько особенно назойливых трупных мух, не желавших улетать. Над трупом жужжали осы; время от времени они пикировали вниз, как истребители, которые наметили цель.
Мередит отвернулась, и ее вывернуло наизнанку. Напрасно она ела на обед куриный пирог и салат!
Глава 14
И в той долине под камнем лежит голова с выражением диавольским, полным ужаса. Вид ее вселяет страх…
Дверь открыла миссис Барнетт, которая держала в руке пластмассовую детскую бутылочку. Увидев Маркби, она затравленно вскричала:
— Да, да, проходите… — и куда-то ткнула пальцем, предоставив гостю самому искать хозяина.