"Посмотрим..."
Шрифт:
– Ты права… искать их смысла нет никакого. Я даже не знаю, кто выжил и в какую сторону они могли направиться. А вот насчет компании ты не права. Зачем выживать в одиночку? Вдвоем, а еще лучше в группе, гораздо надежней: можно прикрыть друг друга, помочь, согреть, вылечить, да и просто вот так вот поговорить. Неужели тебе одной было хорошо? Не верю! – втолковывала блондинка свою точку зрения прикрывшей глаза спасительнице, которая уже успела все решить. Пусть остается, в конце концов, эта девица довольно… забавная.
Как оказалось, Андреа была не только забавной. Несмотря на свою внешность, женщина оказалась отличным
А уж болтовня по вечерам и вовсе вошла у них в традицию. Хотя «у них» - это, конечно громко сказано, признавала Мишонн, которая обычно во время этих посиделок предпочитала слушать, отмалчиваясь или неопределенно передергивая плечами в ответ на задаваемые вопросы. Бывшую группу Андреа упоминала очень редко, хотя вспоминала, кажется постоянно. Однажды, когда им посчастливилось укрыться от холода в одном небольшом магазинчике, запасы пива и чипсов в котором поражали воображение, немного опьяневшая блондинка посмотрела на устроившуюся у стены спутницу и начала хихикать.
– Я вдруг подумала, что было бы весело, если бы ты нашла не меня осенью, а Мэрла еще летом, - пояснила она в ответ на приподнятую в удивлении бровь Мишонн и продолжила. – Он был братом Дэрила, я тебе рассказывала, помнишь?
Женщина, вспомнив рассказы о Робин Гуде, убивающем белок и ищущем маленьких девочек в лесу, едва заметно кивнула, расслабленно отпивая пиво и прислушиваясь к гудению ветра за дверью. Надолго ли им хватит очередного убежища? Как скоро стая дойдет и до этого городка?
– Так получилось, что его тоже… ну, бросили. Тоже не специально. Оставили на крыше, прикованного там наручником, - запнувшись, Андреа сама поняла, как это прозвучало, и поторопилась объяснить. – Это все случайно вышло. Он был… тот еще придурок, в общем. Расист, сексист, шовинист, гомофоб – все, что можно сказать о хамстве и нетерпимости к другим людям - все о нем…
Воспоминания о зимнем вечере в магазине померкли в одну секунду. Интуитивно поджатые ноги, на которые кто-то наступил, пронзительная боль в раненой руке, черные круги перед глазами, постепенно сменяющиеся на кусок все еще синего неба и морду, потому что лицом это сложно назвать, ходячего прямо над ней. Судорожно вздохнув, Мишонн нашарила лежащий рядом нож и занесла руку вверх, надеясь, что успеет поразить противника, прежде чем он вопьется в ее плоть зубами.
========== Часть 5 ==========
Упрямо шагая вперед и напряженно вглядываясь вдаль, Диксон то и дело возвращался мыслями к брошенной или, если точней, оставленной им на поляне женщине. Без нее было гораздо легче и проще – это несомненно. Можно было не думать о том, что кто-то рядом нуждается в помощи, хочет пить и есть, может грохнуться в обморок или еще чего в подобном стиле придумать, лишь бы ему насолить. Но бросать своего человека в лесу на съедение ходячим… В том, что Мишонн та еще стерва, Мэрл, конечно, не сомневался. Но эта стерва лично ему ничего плохого не сделала,
Тогда, отрезав себе руку и выбравшись с крыши, Мэрл прижег обрубок, с трудом понимая происходящее из-за невыносимой боли и нежелания принять, что он по милости этих ублюдков стал калекой. Диксон, натыкаясь на предметы, практически на ощупь нашел дверь и вывалился на улицу, щурясь от заходящего солнца и выискивая ходячих поблизости. Тварей было немало, но, благодарение богам, они все столпились у главного входа в супермаркет, только теперь начиная медленно поворачивать свои гнилые головы в его сторону. Рванув из последних сил в ближайший переулок, реднек прихваченным по дороге ножом поразил парочку ходячих, двигающихся ему навстречу и нырнул в какой-то небольшой магазин, оказавшийся давно разграбленной аптекой. Закрыв дверь и придвинув к ней тяжеленный стол, мужчина опустился на пол, выдыхая сквозь зубы. Боль была нестерпимой.
Но расслабляться и погружаться в столь манящую темноту, которая уже начинала проступать перед глазами, было нельзя. Затаив дыхание, реднек прислушался к звукам и, наконец, уловив шарканье ног, поднялся на ноги, покачиваясь, но крепко сжимая в целой руке нож. Одним ударом прикончив вышедшего из-за стеллажа ходячего, Мэрл оперся о стол, прогоняя головокружение, и, чертыхаясь и запинаясь на каждом шагу, обошел маленькое помещение, заглядывая в каждый угол в поисках сюрпризов. Убедившись, что он здесь один, если не считать заваленную тварь, валяющуюся на проходе, Диксон пару раз пнул тело ногой, пытаясь выместить злобу хотя бы на этом недоразумении, и начал шарить по полкам.
Увы, кто-то очень жадный уже успел растащить все самое ценное. Отбрасывая в стороны какую-то хрень для освежения дыхания, таблетки от диареи (блин лучше бы он гадил под каждым кустом неделю, чем без руки остался), памперсы, непонятного назначения лекарства от совершенно незнакомых Диксону болезней, бабские причиндалы и прочие пипетки, реднек, наконец, нашел завалившийся за прилавок бинт и торопливо открыл сунутую в карман мазь от ожогов. Кое-как обработав рану и матерясь уже на все помещение от пронзающей руку боли, он высыпал в рот какие-то витамины и не тронутую никем глюкозу и запил все это минералкой, которая обещала исцелить его желудок всего за неделю регулярного применения. Другой хавки тут просто не было.
– Кусок отбивной моему желудку больше бы понравился, - буркнул Мэрл пустой бутылке в руках и швырнул ее в голову лежащего неподалеку трупа.
Прикрыв глаза, Диксон некоторое время развлекался тем, что представлял себе, как вернется в лагерь и отомстит всем этим толстозадым ниггерам, латиносам и прочим китайцам за то, что они с ним сотворили. А еще этому ублюдку копу, который носит с собой наручники и считает себя умнее всех. Дерьмо собачье! Собралась шайка уродцев, которые ни хрена в нынешней жизни не смыслят, и указывать ему еще вздумали. Ну ничего, он им еще покажет, они еще узнают, кто такой Мэрл Диксон. Всю свою недолгую жизнь будут раскаиваться в том, что бросили его там помирать на солнцепеке в компании ходячих. Выродки!