Пособие по выживанию
Шрифт:
Из машины нас почти вынули — мы обе были едва в состоянии шевелиться. Обыкновенная серая высотка-точка в спальном районе. Обыкновенный лифт. Обыкновенная дверь.
Несопротивляющегося бледного Федьку уводит на перевязку приехавший за нами парень.
— Идём, — Алила тянет меня по коридору в другую сторону, заводит в полутёмную комнату, усаживает на кровать. — Мне нужно сейчас ненадолго уйти, всего на минутку. Я сейчас
Я равнодушно смотрю в темноту, потом достаю мобильник. Он разрядился.
После темноты коридора комната режет глаза светом.
— Слава! — бросается ко мне Алила.
— Мне нужно позвонить.
— Да, конечно, — она отступает.
Много незнакомых лиц, несколько — смутно, и Станти с Адреем-Синеглазкой. Хмурые.
Телефон на столике, а столик на ковре. Я набираю номер папиного мобильного и сажусь прямо на ковёр, прислоняюсь спиной к столику и закрываю глаза.
— Алло! — раздаётся в трубке встревоженный голос отца.
— Пап…
— Славка! — с облегчением выдыхает он. — Ну наконец-то! Почему у вас мобильники не отвечают?
— Мой разрядился, про Федькин не знаю, — отвечаю я.
— Где ты?
— Не знаю. Пап…
— Слава, с тобой всё в порядке?
— Да. Пап… тебе Серый сказал?..
Молчание.
— Сказал. Олежка с тобой?
— Нет. Я его оставила на КПП. Там, по крайней мере, ему ничего не грозит. Думаю, охранники позвонили Серому. В любом случае, там он в большей безопасности, чем со мной.
— Славка, что у тебя с голосом?
— Я в порядке, папа, — спокойно говорю я. В каком-то смысле я действительно в порядке, потому что впервые за последние часы знаю, что делать дальше. — Федька здесь, хочешь с ним поговорить?
— Слава! Что-то с Андреем?
— …
— Слава!
— …
— Его убили, да?
— Да.
Молчание.
— Слава… Ладимир там?
Я открываю глаза, обвожу взглядом присутствующих. Интересно, это потому, что Федька им разболтал уже, что я принцесса, у них такой недружелюбный вид? Закрываю глаза.
— Нет.
— А кто-нибудь знакомый есть?
— Алила. Хочешь с ней поговорить? — я уже не знаю, как отделаться от папы, но не убедиться, что с ним всё в порядке, не могла.
— Славка! Я по голосу чувствую… не вздумай сделать какую-нибудь глупость!
— Конечно.
— Никаких "конечно"! Где ты находишься?
Я снова открываю глаза.
— Где
— Мы в городе, улица… — начинает Алила, но Станти вдруг её прерывает:
— Зачем тебе это?
И с ним я смеялась ещё вчера?
— Пап, лучше скажи, где ТЫ, Федька приедет.
— Вздор! — восклицает Алила. — Улица Космонавтов, дом двенадцать, последний этаж!
— Я слышал, — говорит папа. — Я сейчас буду.
— Хорошо, — я кладу трубку через плечо. Взгляд натыкается на Станти.
— Твой отец сейчас приедет? — спрашивает он.
Я киваю.
— Он — сын нашего последнего короля?
Кивок.
— А ты — принцесса.
Кивок.
— А я в тебя почти влюбился.
— Хорошо, что всё же не, — равнодушно говорю я.
Я встала и вышла из комнаты.
Окно на кухне открылось легко. Я неуклюже забралась на подоконник, достала заткнутый за пояс пистолет и взвела курок. Валяться с переломанными конечностями на асфальте мне не хотелось. А вот полетать напоследок…
Я чуть оттолкнулась и нырнула в пустоту, раскинув руки и чувствуя, как ветер скользит по щекам… и вдруг что-то пережало меня поперёк, в сумеречном воздухе надо мной словно хлопнул парус, меня рвануло вверх, и пистолет выскользнул из руки, стукнулся дулом о правую туфлю и улетел вниз. Я подняла голову и увидела огромного чёрного с серебром змея — он осторожно держал меня в когтях левой передней лапы. Неодобрительно качнул головой, сверкнув на меня рубинами глаз, и взмахнул огромными крыльями, поднимаясь.
Он сделал круг и аккуратно сбросил меня на крышу соседнего дома. Приземлился сам и стал высоким мужчиной с резкими чертами лица, прямыми чёрными с проседью волосами и алыми глазами.
Просто дрогнул воздух, и он стал человеком.
Подошёл, взял меня за плечи, и мне вдруг стало очень спокойно.
— Время лечит, — сказал он хрипловатым голосом. — Особенно, когда его так много, как у нас с тобой, дорогое дитя.
Он наклонился и поцеловал меня в лоб. Я почувствовала, что засыпаю, и с облегчением качнулась в его мягкие объятья, ткнувшись лицом в серебристые заклёпки на чёрном кожаном плаще, и откуда-то зная, что теперь он обо мне позаботится, а значит, можно больше ни о чём не думать.
Мои глаза закрылись, и я погрузилась в темноту, заботливо укутавшую меня пушистым тёплым одеялом.