Посох Времени
Шрифт:
Ответь мне, жрец Дао, ведь ты не мог не задаться вопросом, отчего лично сам тюнин мотается по горам с «Коршунами», да ещё в этот лютый мороз? И ответ, наверняка, нашёл: «значит, «Коршунам» это выгодно». Так?
Вас, ставленников высшей касты жрецов кормят «выгодой», а нас? Нас за наш опасный труд с каждым разом «кормят» всё меньше, а задания дают всё сложнее. Мы не имеем власти, земель, не привязаны к ограде поводком идеи. Воинская доблесть и направляющая десница Совета Дзенина всегда определяли наши пути до того момента, пока пещеры наших святынь не посетили ануннаки…
Жреца затрясло. Он готов был броситься к тюнину и закрыть
— Молчи, — начал плакать Дао, — несчастный, лучше молчи, ты не ведаешь того, о чём говоришь. Гнев Богов обрушится на твою голову, — Хагай начала мелко раскачиваться, — молчи! Они везде, они во всём. Когда им надо, они могут быть невидимыми и неслышными, стать неотличимы от человека, без труда стать тобой или мной и тогда…
— Я воин, — не сдавался тюнин, — и если ты не забыл, как ОНИ, то я напомню, что наша каста являет собой верх искусства лазутчиков. Мы сами можем быть, пронырливы, как ветер, разрушительны, как вода, и губительны, как полуденное солнце. Все наши долги драконам давно выплачены, а исполнять их прихоти, обмораживаясь и каждодневно рискуя головой, находясь на землях белых людей, мои воины больше не станут. Дзенин направил меня разобраться, что здесь происходит, и поверь мне, жрец, времени на это у меня было предостаточно. С подачи того, кого Веры звали Поклад, наши отряды ввязались в открытое противодействие с белыми людьми, а этого не было никогда. Для открытых войн и схваток у наших императоров и правителей достаточно войск, а мы всегда были оружием тайным, особым, избранным. Теперь же…
В руках драконов императорская семья и все, кто окружает трон. Дзенин ниндзя не согласен служить драконам и императору, который за кусок сладкого пирога власти отдал свой народ во власть чужаков. Они намеренно раздирают нас на части: одна из них Дао, другая Кун-Цзы, третья - Мо-Цзы, а ещё: Мин-цзя, Фа-цзя, Легисты…. Кровь наших жрецов отравлена алчностью. Если кто-то из них до сих пор и может похвастаться чистотой своих помыслов, то и те прячутся где-то в горах. Им спокойнее под боком у Дравидов, всё ещё приносящих кровавые жертвы своей чёрной Матери, чем под тёплым крылом своего императора. Новые поколения аримов, целиком управляемые ануннаками, не оставят их в покое.
Там, в горах, много входов к Нагам, да и нас должен же кто-то будет заменить. Вот те, кто придёт нам на смену для исполнения прихотей чужаков, выживут чистокровных аримов с тех самых Гор, упирающихся в Небеса. Весь наш народ со временем превратится в Лу-Лу. Что там наш? Неспроста они травят брат на брата белых людей. Будь уверен, наступит время, и вся земля решением этих странных Богов станет одним большим загоном для тупых, исполнительных Лу-Лу. Нам, касте воинов, касте прирождённых лазутчиков, чьё искусство полировалось сотнями лет, не к лицу разделять стойло с безвольными рабами божьими.
Совет Дзенин решил оставить Поднебесную. Мы уходим на острова, строить новую жизнь на старых камнях. Мы очистим нашу кровь, отгородившись от прогнившей империи морем. Мой отец был великим воином, и он, так же как и ты, видел в Учении старика Лао-Цзы основу мира. Только потому, что ты жрец Дао, я и предлагаю тебе уйти с нами. Посмотри вокруг, и ты – иудей, и я – представитель жёлтого народа в большой степени имеем кровь чужаков, но! Зная об их всесильности, зная их невероятные возможности, мы столько времени говорим о том, что непременно должно было нас убить, а с нами ничего не
Хагай в это время продолжал качаться и, обильно орошая пожелтевшие, обескровленные на морозе ладони горячими слезами, шептал:
— Нас догонят, нас обязательно догонят. От них не скрыться нигде, я знаю…
— Прочь, — вознегодовал Ксиаобо, поочерёдно, будто у заплаканного ребёнка отрывая от лица Хагая, заледеневшие кисти рук, — нет страха, но есть смерть и от неё даже они не могут уйти. Слышишь, жрец? Даже Они – полубоги. Мы все знаем, что если раненный Наг вовремя не попадёт к своим в пещеры или в обитель Ану, он погибает. Даже те из них, кто живёт веками, в своё время должны искать Залы Спящих и «Обновляться», иначе жизнь уходит из них и эти «боги», разлагаясь, воняют, как дохлые крысы.
Наши отряды много раз сопровождали их старейшин к «морю, где клокочет земля». Я своими глазами видел, как в Зал Спящих отряды «Скорпионов» чуть ли не вносили на руках обессиленных великанов, а через месяц, когда мы приводили другого, обратно выходил предыдущий Наг, живой и полный сил.
— Они бессмертны, — не веря его словам, в страхе выдохнул Хагай, — слышишь, бессмертны!
— Да, — спокойно согласился Ксиаобо, — но только если не знать тайн их бессмертия. Дзенин даёт себе отчёт в том, что ануннаки придумают что-то каверзное для того, чтобы поквитаться с нами и всё равно намерен увести отряды за море, на острова.
Мы унесём их тайны с собой. Зная о том, что мы стояли на страже интересов Нагов, будущие поколения живущих на этой земле не простят нам этого. Множество народов, узнавших о том, что они не так уж святы и неуязвимы, попросту бесследно пропали в веках. И нас ждёт эта участь, но это лучше, чем жить в постоянном страхе…
Как не прислушаться к словам тех, кто утверждает, что Мидгард Земля внутри полая? Девятую неделю шли Светозар и его спутники под самым брюхом Рипеев и ни разу не вышли на поверхность. Трудно давался путь Трияну и его витязям, ещё труднее Светозару и Добромиле, и уж совсем плохо их детишкам. И если старшие Велимудр, Войтислав, Ведана и Олегсей, беря пример с взрослых, старались терпеть, то маленькая Милада, во время переходов поочередно отсиживающаяся на руках у всех, часто плакала, являя родителям и их спутникам доселе не водившиеся за ней капризы.
Недели под землёй прошли, будто сон дурной. Здесь, что седмица, что осьмица, что неделя – всё одно. Только скажет Семовит или Новолод, что наверху сменился день, восславят скопом Ярилу, что не оставил Мидгард без внимания, да Богов Светлых с Пращурами за помощь, и снова в путь. Авеги ведали, как поддержать словом, как дать пищу головам своих подопечных, да и телесам их маяться от голоду не приходилось.
Сколь же диковинен, сколь интересен мир подкаменный, если пришёл ты в него с добрыми помыслами и ведёт тебя над Недрой сам Авега. Одно только плохо, порой мало бывало света от огней вечных, что были в руках идущих, ибо встречались им залы такой высоты и величия, что хотелось остановиться, засиять будто сам Ярило и рассмотреть как следует эти чудные своды с древними рисунками и письменами. Наверху стоят трескучие морозы, снега в пояс, а здесь текут ручьи и целые реки, причём один раз довелось даже узреть, как ручей взбирался вверх по камням, легко поднимаясь на косой уступ высотой в два аршина.