Посох. Тетралогия
Шрифт:
Трактирщик, казалось, только сейчас обратил внимание на то, что его окружает. Безумными глазами обшарив останки собственного заведения, он взвыл от горя и ничком рухнул на покореженный пол. Глухо звякнул серебряный поднос. Вдребезги разбились глиняные кружки. Трактирщик лежал, широко раскинув руки и ноги, словно надеясь телом своим прикрыть то, что еще осталось от его трактира. Глаза его невидяще шарили по обломкам, словно бы видели что-то такое, доступное лишь ему.
— Вечно ты влезаешь со своими дурацкими шуточками, — недовольно
— Я всего лишь хотел облегчить нам задачу, — оправдывался тот. — Вдруг бы трактирщик сам его убил?
— Ладно, ерунда, — отмахнулся тот; потом, обернувшись к трактирщику, ткнул в него кончиком своего посоха. — Так. Ты. Встань. Развеселись. Приготовь, что было заказано. Потом можешь выть дальше.
Трактирщик мигом вскочил. Его лицо, перекошенное от горя и гнева, украшала блаженная улыбка совершенного идиота.
— Мне весело, — деревянным голосом сказал он. — Ненавижу. Всех. ХА-ХА. Баранья нога. Принесу мигом.
Он подпрыгнул так, словно был марионеткой, и кукловод резко дернул его за все веревочки вверх, покачнулся и вдруг стремительно бросился прочь.
Маги смеялись.
— Пора! — шепнула сотня посохов, и сотня рук опустила сотню мечей.
Смех прекратился, потому что смеяться было некому. Маги исчезли. Курт задумчиво пнул осколок глиняной кружки, тот отлетел в угол и звякнув, затих.
— У нас есть примерно полчаса, чтоб покинуть это место, — сообщил уже один посох уже одному Курту. — Мы можем бежать… или напасть.
Курт поглядел сквозь меч, в котором весело резвились рыбешки, на все еще яркое солнце и решительно заявил:
— Хватит! Надоело мне бегать!
— И то правда! — согласился посох. — Бегущего завсегда догонят — так стоит ли тратить силы, убегая?
— Кстати, Мур, я хочу сказать, ты заметил, один из этих… проекций… он ведь применил магию… или я что-то перепутал? — спросил Курт. — Это когда он трактирщика…
— Я заметил, — ответил посох. — Ты прав, Курт. Они еще совершеннее, чем я думал, эти проекции. Правда, это был всего лишь точечный, небольшой по силе магический выброс. Позволь он себе большее — и ты смог бы применить против него всю свою силу. Тогда его хозяин был бы сейчас мертв. Впрочем, ему и так досталось основательнее других.
— Хорошо, — сказал Курт. — Тогда еще вопрос. Где нам искать этих магов, будь они трижды неладны?
— А зачем тебе их искать? — искренне удивился посох. — Ты рыбу удил когда-нибудь?
— Ну… приходилось, — в ответ удивился Курт. — Это когда я еще с отцом был, а что?
— А то, что когда ты ударил все эти проекции, ты ведь и магов достал. Они уже заштопали свои раны и сейчас старательно творят новые проекции. А нам нужно их опередить.
— В каком смысле?
— Твоя сила уже знает тропинку к этим магам. Более того, через этот удар, через меч ты как бы связан с ними. Они еще не поняли. Для них все произошло
— И что я должен делать?
— Попробуй представить, что твой чудесный клинок — это удочка. Отправь через него на ту сторону побольше силы — так, чтоб какая-нибудь самая здоровая рыбина не сорвалась. А потом — подсекай.
Курт поднял руку с мечом и попытался представить, как из его руки по лезвию изливается чудесная сила. Не вышло. Еще попытка — и новая неудача. Еще попытка… Еще… И только когда, взмокнув от усилий и отчаявшись, он ругнулся, плюнул и махнул с досады мечом, земля мягко дрогнула под ногами, а с меча сорвалось и утекло вдаль некое могучее нечто.
И тотчас откуда-то оттуда Курт словно бы и не ушами услышал — да разве такое ушами услышится? — а вот услышал же, услышал пронзительный до скрежета, до судорог, визг, донесшийся словно бы не с этой стороны мира! Так могло бы визжать гибнущее в огне живое стекло. Мертвые стекла так не визжат, а живых, как известно, не бывает.
— Подсекай! — истошно завопил Мур, и Курт старательно дернул меч на себя.
Сильнее, еще сильнее, выворачивая руки, надсаживая спину, поясницу, падая на пол…
Горизонт качнулся, просел, местами неровно придвинулся… а потом его прокололи тусклые звезды, более похожие на дыры, зияющие в пустоте. Это, закрывшись всеми своими щитами, летели пойманные маги.
— А теперь бей их, как вначале хотел! — воскликнул Мур. — Бей их! Они твои!
Но Курт уже не слушал его. Он и без подсказки знал, что делать. Наконец-то знал. С его ладони одна за другой взлетали серые птицы. И каждая птица летела к своей звезде. Ее полет был неотвратим. Щиты ее не держали. И когда серые птицы добрались до тусклых звезд, они принялись клевать эти звезды. И когда последняя птица склевала последнюю звезду, они вернулись обратно и тихо сели на ладонь. Они сидели и смотрели на Курта непередаваемыми глазами. А в небе было чисто и тихо. И никаких магов в нем больше не было.
— Так это — ты… мой трактир… разорил?! — на лице трактирщика была тоскливая ярость, а в руке у него была жареная баранья нога.
— Я разорил, — вздохнул Курт. — Я не хотел…
— Значит это тебя я сейчас убью! — сказал трактирщик. — Я — хочу!
— Не стоит, — улыбнулся Курт. — Лучше дай мне эту ногу с собой, мне с ней шагать веселей будет. А за трактир я с тобой сейчас расплачусь честь по чести.
Мир качнулся… и Курту опять почудилось пение древнего незапамятного рога. Короткий толчок ветра.