Посол Урус-Шайтана [Невольник]
Шрифт:
— Ты, Драган? Что случилось? Почему ты здесь?
— Беда, воевода. Сафар-бей сжёг хижину бая Момчила, а его самого забрал с собой. Боюсь…
Драган внезапно замолк и тревожно посмотрел на Марийку. У девушки задрожал подбородок. Воевода поспешил сгладить промах парня:
— Будем надеяться на лучшее. Когда схватили Момчила?
— В субботу.
— Значит, Сафар-бей уже в Сливене, если не творит бесчинств где-нибудь по дороге. Ну что ж, надо разведать обо всем и постараться вызволить Момчила.
— Спасибо,
— Хозяин, — обратился воевода к кмету Петкову, — приглашай другарей к ужину.
Кмет подвинул скамью к столу. Все уселись.
— Ты не из горцев, друг? — немного погодя спросил воевода Звенигору. — Что-то твоё лицо мне незнакомо.
— Я казак, бай Младен… С Украины, — отвечал Звенигора. — Мы бежали из турецкой неволи вместе с Якубом…
— С каким Якубом?
— Твоим другом по медресе Якубом Махметом-агою!
— Что-о? Ты знаешь Якуба Махмета-агу?
— Да, он мой друг.
Воевода быстро встал из-за стола. Его бледные щеки порозовели от волнения.
— Представьте, столько лет я не имел никаких известий о Якубе — и вот на тебе! Оказывается, он жив, здоров и бежит вместе с казаком-руснаком из турецкой неволи!.. Удивительно!.. Друг, ты должен немедленно рассказать мне все, что знаешь о Якубе!
— Расскажу, бай Младен, — поднялся и Звенигора, — но только наедине. У меня есть и другие важные вести.
Воевода проницательно посмотрел на казака и вдруг побледнел. Невероятная мысль поразила его сердце.
— Ты хочешь сказать, что… Стой! Выйдем отсюда. Петков, проводи нас скорее!
Голос воеводы дрожал. Кмет Петков с подозрением посмотрел на незнакомца, ощупал взглядом каждую складку одежды, стараясь убедиться, нет ли у того оружия.
— Но, бай Младен…
— Не думай ничего плохого, Петков. Веди нас.
Кмет провёл их в небольшую комнатку, служившую ему спальней, зажёг свечку и, подчиняясь властному взгляду воеводы, с явной неохотой вышел и прикрыл за собой двери.
— Ты знаешь что-то о моем сыне, друг? — спросил воевода, сжимая руку Звенигоры.
— Нет. О Ненко мы с Якубом ничего не знаем.
— Тогда что ты хочешь сказать мне?
— Жива Златка. Мы добрались с нею в Болгарию.
Воевода схватился за сердце.
— Златка! Дитя моё!.. — прошептал он задыхаясь. — Где вы её с Якубом оставили?
— И Якуба и её захватил Сафар-бей.
— Что?!
— Вместе с Момчилом. Якуб выдаёт её за свою дочку.
— Ей угрожает опасность?
— Не думаю. Якуб — турок.
— Это правда. Хотя и не утешение. Надо немедленно что-то делать, чтобы вырвать её из когтей Сафар-бея!
— Я тоже так думаю, — сказал Звенигора.
— Мы сейчас же едем в Чернаводу!
Воевода Младен не скрывал своего волнения. Войдя в горницу, он
2
Поздно ночью отряд всадников во главе с воеводой Младеном въехал в ворота Чернаводского замка.
Ночь была лунная. Холодные спокойные горы безмолвно спали, укутанные голубыми туманами.
Замок воеводы, расположенный в недоступном ущелье восточной Планины, мрачно высился каменными стенами на узком уступе. Внизу шумел говорливый горный поток.
Воеводу ждали. Ворота бесшумно отворились, служители взяли коней и, освещая дорогу еловыми факелами, подвели к дверям большого каменного дома. Когда все спешились, воевода сказал:
— Друзья мои, все мы устали, а потому все дела откладываем до утра. Сейчас вас отведут на ночлег… Но я хочу предупредить о заведённом здесь порядке. Как бы поздно кто ни лёг, с восходом солнца он должен быть на ногах. Спите спокойно, вас разбудят… На добраночь, другари!..
Утром к Звенигоре подошёл слуга:
— Друг, воевода ждёт. Иди за мной.
В небольшой комнатке, куда ввёл его слуга, Звенигора увидел воеводу, который, склонившись над столом, что-то быстро писал. Поздоровавшись, воевода присыпал бумагу песком и отложил в сторону.
— Теперь мы можем спокойно поговорить о делах, — сказал он, жестом предлагая Звенигоре садиться. — Так случилось, друг, что ты оказался в самой гуще событий, которые волнуют меня уже много месяцев… Опасных событий.
— Что-нибудь новое о Златке?
— О Златке? Нет. О других делах.
Воевода внимательно смотрел на казака, словно хотел проникнуть в самые потаённые его мысли.
Теперь, при утреннем свете, Звенигора заметил и усталость, светившуюся в чёрных глазах воеводы, и сетку мелких морщинок под глазами, и седые виски. На вид ему лет пятьдесят. Одет неприхотливо, но со вкусом. Чёрный бархатный кунтуш плотно облегает крепкие плечи. За поясом два пистолета, а на боку богато инкрустированная сабля.
— Дорогой друг, — встал воевода, — позволь познакомить тебя с моей женой Анкой. Она хочет сама расспросить о нашей дочурке. Но прошу, будь немногословен. Нас ждут и другие очень важные дела…
Воевода открыл тяжёлые дубовые двери, которые вели во внутренние комнаты.
— Анка!
Сразу же на пороге появилась статная красивая жёнщина в чёрной одежде. Увидев её, Звенигора чуть не вскрикнул — так она была похожа на Адике. Теперь нет никаких сомнений, что Адике и есть дочь воеводы Златка.
— Я еле дождалась утра, — сказала женщина вместо приветствия, протягивая Звенигоре руку. — Ты наш самый желанный гость, так как принёс нам счастье, на которое я давно уже перестала надеяться. Прошу, садись, дорогой друг!