Посол в запретную зону
Шрифт:
И вот теперь он здесь, в заброшенном людьми столичном городе чужого мира, прислушивается к тому, как медленно и неотвратимо к нему подкрадывается смертоносная ночь.
Она была полна неслышных, спрятанных в ее глубине и еще не родившихся звуков. Его усиливающиеся с каждым днем, проведенным на Фронте, ментальные способности помогали ему слышать эти неясные обрывки чужих мыслей и шорохов, так и не превратившихся в звуки…
Вот только он никак не мог понять, кому они принадлежат. Во всяком случае, не людям. И эти нечеловеческие мысли становились все громче, словно те, кто их излучал, постепенно приближались
В конце концов у него не осталось сомнений в том, что носители этих враждебных и угрожающих мыслей ищут именно его. В какой-то момент ему удалось даже разобрать вполне отчетливое послание:
«Готовься к нашему приходу, человек! И не думай о сопротивлении. Оно бесполезно. Подчинись нам, и мы подарим тебе совершенно новый, незнакомый мир. Ты навсегда расстанешься со своим одиночеством. Ты будешь счастлив…»
— Хорошо, приходите! — во всю свою новообретенную ментальную мощь рявкнул Олег. — Поговорим по душам, как это принято у нас, у русских, говорить с теми, кто посягает на нашу свободу!
Чужие голоса мгновенно стихли, свернулись на подоконниках, затаились в стенах и стали ждать своего ночного часа.
ГЛАВА 30
Они пришли, когда до местной полуночи оставалось совсем немного. Олег догадался об их появлении по внезапно наступившей тишине. Абсолютно Полной, какая бывает только в глубоком космосе. Самым впечатляющим в этой тишине было то, что она, одновременно со звуковым, наступила и в ментальном диапазоне.
«Неужели эти твари по желанию могут полностью прекратить свою мозговую активность?» — Верить в это не хотелось, поскольку такая способность ему самому была недоступна и, очевидно, предполагала такой уровень ментальной силы, справиться с которым у него не оставалось ни малейшей надежды…
Почти сразу же Олег понял, что непробиваемый барьер собственного мозга ему пока что удается сохранить. Правда, неизвестно, как долго это продлится… Словно невидимые стальные иголочки впивались ему в голову со всех сторон. Шло планомерное и неторопливое ощупывание его мозга. Они искали слабые места в его защите. Искали долго и целеустремленно, но, видимо, их поиск не увенчался успехом, потому что примерно через час они вновь заговорили с ним, вместо того чтобы начать решительный штурм.
Любые переговоры почти всегда означают неуверенность стороны, которая первой их начинает. Впрочем, фраза, полученная Олегом по мозговому телетайпу, больше походила на ультиматум.
«С тобой желает говорить верховный командр Шурст. Преклони колени, человек, и молча внимай повелителю ночного мира!»
«Сейчас преклоню. Уже начал преклонять, только что-то у меня не получается! Колени плохо гнутся», — ответил Олег издевательской фразой, стараясь выиграть время. В свою очередь он нащупывал слабые места в обороне начавших на него ментальную атаку существ. С каждой секундой этой невидимой битвы он учился сопротивляться. И, похоже, У него это получалось все лучше. Во всяком случае, ему удалось выйти из зоны наиболее сильного давления, в которой головная боль становилась почти нестерпимой.
Он представил себя уклейкой, крохотной скользкой рыбкой, только что проскользнувшей мимо огромного мельничного колеса.
«Несмотря на твою слабость и ничтожность, я хочу предложить тебе сделку, человек!» — болезненно
«Что за сделка?» — спросил Олег, старательно изображая равнодушие. Он давно уже понял, что ментал передает эмоциональные оттенки мысли, зачастую даже более охотно, чем ее смысл.
«Ты откроешь для нас вход в Тетрасект».
«Как я могу это сделать, не зная, что собой представляет этот ваш «Тетрасект»?» — Стараясь не слишком переусердствовать, Олег делал вид, что Ментальное давление на его мозг в какой-то степени Подавило его волю, хотя сейчас ему удавалось с каждой выигранной секундой уменьшать это давление.
Иголок, вонзавшихся в его голову, становилось все меньше, и они уже почти не проникали в болевые зоны. Но если противник считает тебя слабее, чем ты есть на самом деле, это может здорово помочь, когда дело дойдет до настоящей схватки. Пока что шла ничего не значащая перепалка, своеобразная разведка боем.
«Узнаешь. Тетрасект — это шар, в который упираются концы пилонов, перекрывающие город сверху».
«Почему бы вам самим не открыть его? Зачем вам понадобились услуги такой ничтожной личности, как я?» — Олег все время ощущал презрение, сочившееся из мыслей Шурста, и использовал даже это, с первого взгляда ничего хорошего не сулящее ему обстоятельство.
«Потому что для любого замка нужен ключ. Ты будешь нашим ключом».
«Так! — подумал Олег внутри своего защитного кокона, не позволявшего его мыслям произвольно выскальзывать наружу. — Кажется, я неплохо сыграл растерянного и почти готового согласиться на любые условия человека и сумел хорошо спрятать свои потаенные мысли. Надо закреплять успех».
«Любая сделка предполагает взаимную выгоду. Что я получу за свою услугу?»
«Я сохраню твою ничтожную жизнь и отпущу тебя на все четыре стороны, после того как дело будет сделано». — Сейчас в мыслях Шурста слышалось настоящее торжество, стало очевидным, что он не рассчитывал на такую легкую и быструю победу. Теперь Олегу следовало несколько уменьшить самоуверенность его противника. Но едва он усилил сопротивление, представив, что из защитной сетки, обволакивавшей его мозг, потянулись навстречу нападавшим острые длинные шипы, как в ту же секунду увидел себя стоящим в огромном королевском зале, украшенном с крикливой роскошью. Гравюры, статуи, флаги, свисавшие со стен, и витрины с холодным оружием украшали это совершенно незнакомое Олегу помещение.
В центре, на золотом троне, восседало огромное безобразное существо, напоминающее увеличенного в десятки раз вампира. Впрочем, это был не тот ночной вампир, с которым Олег познакомился прошлой ночью. Над этим эволюция проделала свою тысячелетнюю работу, и на вампира он походил примерно так, как человек походит на орангутанга.
Увеличилась голова, кожистые крылья раздвоились, и верхняя их часть превратилась в руки. Лишь морда, украшенная большими красными глазами и выступающими из-за оттопыренной верхней губы клыками, стала еще более безобразной.