Посолонь или Мой опыт месяцеслова
Шрифт:
3 мая в святцах поминается преподобный Феодор Трихина. Согласно жития, преподобный был строгим постником, носил только грубую, колючую власяницу, отчего и был прозван Трихиною, то есть «Власяничным». В народе – Фёдор Трихина, или Власяничный. Особый народный поминальный день. Считалось, что в этот день соприкасаются два мира: невидимый навий – потусторонний и видимый нам мир живых. «На Фёдора покойники тоскуют по земле».
Пращуры наши свято верили, что именно в этот день, когда неистовая зелень ростом своим растворяет земные затворы, ушедшие родители скорбят по белому свету, по весеннему солнышку, по прежней земной жизни, желают повидаться с родными. Вот и творили прадеды наши особое торжество в честь усопших, стараясь быть добрыми, весёлыми, гостеприимными «окликали родителей». Посещали в Фёдоров день кладбища, приносили на родительские могилки свежевыпеченные пироги, рассказывали умершим про свое житьё-бытьё, причитали: «Родимые наши батюшки и матушки! Чем-то мы вас, родимых, прогневали, что нет от вас ни привету, ни радости, ни тоя прилуки родительской! Уж ты солнце, солнце ясное! Ты взойди, взойди с полуночи, ты освети светом радостным все могилушки. Встаньте, пробудитесь, милые поглядите на нас, своих детушек, как мы горе мычем на сем
В народной традиции – Красная Горка, которая началась с вечера 30 апреля, и проходит единым днём все трое суток.
4 мая девушки собирались тайно от парней на чистом лугу или лесной поляне, выбирали самую красивую, наряжали её в белые покрывала, увивали свежей зеленью, а на голову возлагали венок из цветов, величая Лялей. Так начинался красочный девичий праздник, издревле почитаемый славянами – Ляльник. Сооружали трон из дёрна с начинающей прорастать травой, а вокруг ставили припасы, – кто что принёс: хлеб, молоко, творог, яица, сыр. Украшали снедь зелёными ветками и живыми цветами. Вокруг Ляли-весны водили хоровод, пели песни, обращаясь к ней с различными просьбами. Ляля бросала венки, которые становились оберегами, залогом счастья, символом ожидаемого плодородия и хранились до следующей весны. Обряд заканчивался весёлой трапезой. Кроме того, в этот день было в обычае проклинать нечистую силу. Особенно оберегали от неё скот. Проклятия выкликали обычно старые люди за околицей, становясь лицом к западу. Верили: злая нечисть после обряда отступала, и поселения ограждались от её присутствия на всю весну и полное лето.
А у православных в 2008 году – последний день Пасхальной недели, первое воскресение после Пасхи – та же Красная горка. Словом, недалеко в 2008 году разошлись миры языческий и христианский.
5 мая поминают святцы среди прочих и апостола Луку. В народных численниках день значится как Лука. Примечают Месяцесловы: если ночью на Луку приморозит, так ожидай ещё сорок утренников на лето, пока хлеб в полях не убран; когда придётся Лука на молодую Луну – жди ранних осенних морозов; луна в Луков день на ущербе – осень простоит тёплая. На Луку рекомендуется высаживать на грядки лук. Садят приговаривая: «Сажу лук от семи недуг. Лук семь недугов лечит, а чеснок семь недугов изводит. Кто ест лук, избавлен будет от вечных мук». Даром ли бытуют на Руси поговорки: лук добро и в бою, и во щах; голо, голо, а луковка во щи есть; хрен да редька, лук да капуста лихого не допустят; лук да баня всё правят. Луков день и срок для высадки ярового чеснока. Чеснок в народе всегда был в особом почитании. За трапезою в Колядский праздник головку чеснока клали на стол перед каждым участником дабы отогнать все болезни. Исследователи древних верований утверждают, что чеснок употреблялся как необходимая принадлежность в мистериях поклонения Дионису-Вакху. Можно полагать, говорят они, что само имя «чеснок, чесновит лук, чесновиток, чесновитец» носит в себе мифическое значение. Корень этого слова сродни персидскому cashn – жар. И ещё – именно в этот день следовало садить ритуальный чеснок для Ивановой ночи. Причём нужно было не просто ткнуть чесночную дольку (чесновитку) в землю, а непременно в освящённом сыром яице. Когда всё сделано по уму, зацветёт заветный росток в самую полночь перед Ивановым днём. Обладая этим оберегом можно творить чудеса с самой разнообразной нечистью и всякими чародеями, можно, даже, ездить на ведьме, как на коне. Для того нужно было вплести стебель цветущего чеснока в венок и набросить его на шею чародейца. Как утверждает средневековый Травник, – «и он будет от того венка связан и непоколебим никуда, и что хочешь, то делай с ним; и если хочешь богатства или чину или славы, то даст он же тебе наперед и скажет: что хочешь от меня, а венок сойми, и я дам тебе. Тогда обяжи его клятвой и отпусти, то он исполнит…»
6 мая поминают православные святого великомученика Георгия Победоносца. В молодости этот человек был воином римского императора Диоклетиана. Уроженец Малой Азии, христианин, он принадлежал к местной знати и дослужился до высокого воинского звания. Став военачальником, Егорий совершил множество чудес. Древнее предание приписывает ему победу над самым лютым врагом рода человеческого крылатым змеем. Благодаря этому подвигу он и стал Победоносцем. Святой Георгий представлялся в православном народе в образе всадника на белом коне. Белый конь – знак доброй силы – топчет Змея, копьё святого пронзает змеиную пасть. Недаром Георгий Победоносец стал символом и эмблемой не только Москвы, но и всей Московской Руси, а Екатерина Великая ввела орден Святого Георгия, преобразовавшегося в двадцатом веке в Георгиевский крест. В народе – Егорий Вешний, Храбрый, Юрьев день. На Руси два Егория: один Холодный (9 декабря), другой Голодный (6 Мая). Святой великомученник Георгий – хранитель земли русской, покровитель полей и земных плодов. По народному поверью святой в свои именины скачет по лесам на белом коне и раздает зверям наказы. Егорий Вешний обладает волшебными ключами, которыми отмыкает весеннюю землю и выпускает росу, отчего начинается бурный рост трав, – считали крестьяне. За эту силу плодородия, заключённую в Егории Храбром, почитался святой ещё и как покровитель невест. На Руси в этот народно-церковный праздник служили обедни и молебствия, просили обилия земного. По селищам в этот день пели былины и духовные стихи о святом Георгии. Верили поселяне, – услышит святой, отзовётся и вещим словом расколдует Русскую землю, оживит её, превратит из дремучей и тёмной в светлую, святорусскую. Ведь в седой языческой древности этот день посвящался Дажбогу, подателю жизни. Видимо, потому и переданы были Георгию дажбожьи функции. Даром ли пели по Руси калики перехожие: «У Егория-то по колена ноги в чистом серебре, по локоть руки в красном золоте, голова у Егорья вся жемчужная, во лбу-то солнце, в тылу-то месяц, по косицам звёзды». Примечают Месяцесловы: коли весенний Егорий с кормом, осенний будет с мостом; на Юрия дождь – скоту лёгкий год; когда на Егория мороз, и повторится через неделю, должно ожидать тёплой осени; если в Егорьевскую ночь заморозит, так ещё сорок утренников на хлеб падёт; кукушка закуковала до Егория – к неурожаю и падежу скота. Были свои «егорьевские»
Георгий Победоносец считался покровителем не только лесного зверья, но и домашнего скота. Недаром пастухи говаривали: «Хоть все глаза прогляди, а без Егория за стадом не усмотришь». А то и обращались к Божьему угоднику напрямую с просьбами защитить и уберечь лошадей, коров, овец: «Храбрый ты наш Егорий, ты паси нашу скотину, в поле и за полем, в лесу и за лесом, от волка хищного, от медведя лютого, от зверя лукавого». Наибольшей силой считалось, обладало обращение именно в Юрьев день, во время первого выгона на подножный корм. Поэтому в день Юрия Вешнего корова – именинница, ведь первый выгон скота на волю приурочен именно к этому дню. Не выгонишь в срок, – кукушка окукует скотину, и та летом не станет приходить домой. По поверьям вятских крестьян кукушка вылетает 10 мая. А вот у А. И. Шернина в «Летописи природы Кировской области», изданной в 1978 году, средняя многолетняя дата прилёта этой птицы для окрестностей города Кирова – 5 мая.
Чтобы скот держался дома и уберёгся от лесного зверя и чужого сглаза, его торжественно гнали вербной веткой, освящённой в вербное воскресение, напутствовали словами: «Ходи Пеструшка, Бог с тобой, кормись да домой не торопись. Впереди стада не бегай и позади других коров не оставайся». Оно и понятно: «Егорию – свечка, корове – вичка». Пастухов одаривали и кормили в поскотине мирской яичницей. Вроде бы, что за сложность в пастушьей доле, – ходи, себе, вокруг стада да хлыстом постреливай, ан – нет. Мало того, что немало знать следует о привычках рогастых поднадзорных, так ещё и уметь договориться с хозяевами. Не скотьими, а лесными, да полевыми.
Тот пастух, что толком знает свою работу, ещё в апреле, на заутрене Великодня сбегал с яицом-крашенкой в лес, в самый бурелом, и проговорил там три раза: «Христос воскрес, хозяин полевой, лесовой, домовой, водяной! С хозяюшкой с детками!»
Те, надо думать, и вышли, и похристосовались. Потому как все они русскому мужику давние знакомцы, а лесовой, так почти что и сродственник. И ныне, с началом пастушьего сезона, непременно станут помогать оказавшему им такое уважение.
В языческой древности этот день посвящался Дажбогу, подателю жизни, а у православных христиан в 2008 году была Радоница. Остаток древнего дохристианского верования – день поминовения усопших родителей. И не грех для вятского человека, будь он богобоязненный ли христианин, пылкий ли язычник природный, из тех, что поклоняются непостижимости естества великой матери Природы, либо закостенелый атеист, который не верит ни в Бога, ни в нечистого, ни в сречу-удачу; зайти на родительские могилки и похристосоваться с родичами крашеным яичком. А то ведь за ними, за покойничками, и не заржавеет, – сами явятся к тебе на кухню, и неизвестно чем она, та встреча, обернётся для живых. Недаром люди особой праведности, чистые сердцем и открытые душой, сподабливались увидеть в поминальные дни, как вереницей шествуют со свечами в руках покойные родители, направляясь в свои дома на угощение.
Согретая да умытая, щедра и Земля-матушка. Проснулась окончательно спящая царевна под горячими поцелуями друга милого. Отвечает на любовь лаской и негою. В щедрости своей никому не отказывает. Благословляет всякого, кто смел был, чтобы родиться и жить во славу и для продолжения рода своего. Да и сама молода опять, древняя кормилица. Наряжается, что невеста на выданье. Подёрнулись гулкие пустые березняки лёгкой изумрудной дымкой, – будто фатой свадебного наряда. Муравятся серые луга, голые поля оболокаются яркой зеленью. Каждый божий день умывают чистый земной лик если не светоносный братец дождиком, то ненаглядные сестрицы Зори-заряницы белыми росами. А роса Егорьева дня считалась не просто лекарством практически от всех болезней, но и как оберег и средство от сглаза; поэтому и говорили: «Будь здоров, как егорьева роса». По юрьевой росе катались на заре, чтобы и сам человек, и всё вокруг росло, процветало. И в тоже время в «Сказаниях русского народа, собранных И. П. Сахаровым» дотошный читатель непременно обнаружит, что: «Между знахарками и колдуньями есть тайное предание, что ранняя юрьевская роса бывает чрезвычайно вредна для животных. Для этого самого они выходят на поле сбирать росу. Сбор росы производят напитыванием холстины в утренней росе. По их приметам, юрьевская роса сушит рогатый скот, у коров отнимает молоко, телят ослепляет. Стоит только этой холстиной покрыть рогатый скот, и тогда все беды польются на них рекой. Одно только может не вредить скотине, если поселяне выгоняют её на Юрьев день вербой». Кстати, есть у Ивана Петровича Сахарова в этом повествовании и о милой сердцу Вятке: «Вятчане, в память их предков хлыновцев, одержавших победу над чудью и вотяками, на Юрьев день из села Волкова приносили в Вятку образ святого Георгия вместе с железными стрелами. На Юрьев день начинаются сельские гулянья».
7 мая поминают святцы среди прочих мучеников Савву Стратилата и Евсевия. В народе – Евсей Овсы отсей. Примечают Месяцесловы: пришёл Евсей – овсы отсей. А также сей рожь хоть на часок, да в пепелок, а овёс, хоть в воду, да в пору; когда на дороге грязь – тогда овёс князь. Я овсов не сею, как, впрочем, и прочих злаковых. Так, разве что лук на зелень, да всякие специфические укропы, петрушки и прочую ароматную мураву. Так что для меня начало мая, впрочем, как и конец апреля, не огородные хлопоты, а, прежде всего, вальдшнепиная тяга.
У каждого свои пристрастия: один собирает марки, другой водку пьянствует, а я все дни весенней охоты на рубеже апреля с маем, каждый вечер стою на тяге. Ежедневно выхожу, словно на работу. Кому как, а мне нравится стоять или сидеть на складном стульчике, и, наблюдая угасающую зарю, остро вслушиваться в какофонию лягушиного концерта, выцеплять чутким ухом, – не раздастся ли над деревьями заветное вальдшнепиное всхрапывание.
Всё ниже, всё малиновей приплюснутый шар солнца, всё слабее и реже дроздиные вскрики, зато всё мощнее лягушачий хор. Всё знатче полная луна. Сначала округлость её едва видна на белесом небосклоне, потом всё яснее, всё желтее, а затем снова начала белеть серебрея, пока не засияла юбилейной монетой. И даже тень от неё кралась впереди меня, пока добирался после тяги до машины.