Поспорь со мной

Райт Элис

После гибели мамы я разрешил себе радоваться только иногда, в основном на репетициях. Когда перед выпускным классом нам предложили выступать в баре, то Джей сразу же сказал, что мы будем это делать. В тот раз я уже не спорил, я знал, что он всё равно своего добьётся. Мой отец опять помог нам.

Когда я впервые вышел на сцену перед публикой, то понял, что я всё ещё, мать его за ногу, живой. Я всё ещё чувствую. Только на сцене я позволяю себе тихую радость. Почему тогда я не пою профессионально, если я так люблю это дело? Потому что голос мне достался, так сказать,

по наследству. Я ничего для этого не сделал. А тот человек, который передал мне его – умер. Точнее трагически погиб из-за того, что я не смог спасти его. Поэтому я не хочу петь на огромную публику. Поэтому моя жизнь теперь подчинена строгому графику, где есть место только учёбе и игре в бейсбол. Всё как по протоколу –чётко, предсказуемо, шаблонно, без неожиданностей и потерь. Поэтому я пошёл учиться на серьёзную профессию, чтобы своим умом чего-то достичь. Чтобы самому чего-то добиться, а не покорять тем, что мне просто досталось. Глупо? Может быть. Но для меня это слишком больная тема. Я хочу доказать, что помимо голоса, я и сам что-то могу. Хочу потом помогать людям, которые попадают в сложные ситуации. А это уже точно не глупо, согласитесь.

Вообще глупости разные позволительны только девушкам. Мелким оторвам всяким. Красивым оторвам. Сумасбродным и ярким девушкам с очень длинным языком. С обалденной фигурой, цветными прядями…

– Дэйв, кофе остынет. Ты где витаешь? – врывается голос отца, Хантера, в моё сознание.

Поднимаю глаза и вижу взрослого и пышущего здоровьем мужчину с добрыми серо-зелёными глазами. Цвет глаз мне достался от него, только у меня оттенок насыщеннее.

– Да так… Задумался, – улыбаясь, отпиваю кофе.

– Красивая татуировка, – указывает взглядом на моё левое предплечье.

Да, я сделал татуировку пару месяцев назад. Никогда не догадаетесь, что я набил. Ваши варианты? Меч? Архангел? Паутина? Две полосы, опоясывающие предплечье? Крылья? Пасть животного? Череп? Какой-нибудь орнамент? Ха, не угадали! Знаете, что? Крест, увитый розами. Рисунок выполнен в чёрном цвете и занимает всё предплечье, от сгиба в локте до запястья и выглядит очень реалистично. Удивлены? Я – нет. Крест, это как напоминание о том, что мы все смертны. Розы… Это для меня символ жизни, расцвета, красоты. Это моя мама. И это никак не связано с группой Guns N’ Roses или кем-нибудь ещё. Хотя вы мне не поверите, я знаю.

– Спасибо, самому нравится. Давно думал, и вот решил, что пора.

– Понятно. Значит, всё лето ты будешь в баре?

– Да.

– Слушай, я хотел поговорить с тобой о Нэнси, – отставив свою кружку, отец внимательно смотрит на меня.

Он уже некоторое время, чуть больше года общается с мамой Хлои. Ну как общается, они встречаются. Буквально на днях они сделали следующий шаг, отец переехал к ней, оставив мне наш дом. Сейчас он заехал, чтобы поговорить. Очевидно, именно об этом.

– Я слушаю.

Его взгляд сосредоточен, но в то же время кажется, что он волнуется.

– Я знаю, как тяжело тебе далось пережить смерть мамы. Поверь, мне тоже. Я её очень любил, – признаётся он, опустив глаза и сжав челюсти. – Я её до сих пор люблю и всегда буду, сын. Всегда. Этого не изменить, – поднимает на меня глаза, в которых стоят слёзы. Сглатываю ком в горле. – Но я принял решение, спустя пять лет,

двигаться дальше. Поэтому переехал к Нэнси. Так и тебе будет больше пространства для манёвра, так сказать. Ты же тоже молодой мужчина, который захочет приводить девушек к себе, – слегка улыбаясь, говорит он.

Качаю головой и отвечаю ему:

– Пап, я не собираюсь никого приводить. Мне не нужны отношения. А насчёт вас с Нэнси я только «за».

– Правда? Ты не злишься на меня? – уточняет он, а я непонимающе смотрю на него. – Ну знаешь, обида, что я предаю память твоей мамы? Или что я должен быть один всю жизнь?

Ты – нет. Я – да.

– Перестань. Конечно, нет. Живи и наслаждайся. Ты видный мужик, она, судя по всему, невероятная женщина. Так почему бы и нет? – вяло улыбаюсь, думая о своём.

– Сын, правда, нельзя сравнивать твою маму и Нэнси. Они обе прекрасны. Но Нэнси совершенно невероятная, – с искренней улыбкой, мечтательно произносит отец.

Да, я догадываюсь. Если она хоть немного похожа на Хлою, то отцу точно не скучно.

– Пап, я не против. Свадьба будет? – сделав глоток, интересуюсь.

Мой вопрос явно озадачил его. Выражение его лица говорит громче любых слов. Когда-нибудь он решится на новый брак. Хотя я не люблю это слово. На новую семью.

– Свадьба? Я пока не знаю… Нам хорошо просто быть рядом. Она сама не так давно потеряла мужа. Поэтому с этим мы точно не торопимся.

– Хорошо. Но ты меня заранее предупреди, если вдруг решишься. Но я счастлив, что у тебя всё налаживается, – искренне улыбаюсь и допиваю свой кофе.

– Так у тебя, значит, никого не появилось? В университете, например? Или здесь? – прищуриваясь, улыбается он.

– Нет. В универе общался с разными. Но мне не нужны постоянные отношения.

Отец тяжело вздыхает, водя пальцем по ободку кружки и изучая моё лицо.

– Может, тебе тоже пора присмотреться к кому-нибудь? Одному совсем грустно жить.

– Мне одному нормально и привычно, пап. Не начинай. Мне друзей хватает, – раздражённо усмехаюсь, вспоминая вечные подколы Майкла.

– Ну насколько я наслышан, у твоих друзей всё отлично в личной жизни. А настоящие друзья плохого не посоветуют… Может, прислушаешься? – подмигивает мне ещё один Купидон.

– Хватит, – закатываю глаза. – Это их жизнь и их выбор. Я свой тоже сделал. Мне не нужны постоянные отношения.

– Рано или поздно до тебя дойдёт, что без женщины всё в этом мире не имеет значения. Всё как-то слишком рутинно, уныло, серо и однообразно. А они своим появлением меняют всё. Ты начинаешь на привычные вещи смотреть под другим углом. Начинаешь жить и радоваться. Начинаешь стремиться к новым вершинам. Привыкаешь к их ласке и любви. Привыкаешь к заботе…

– А я как раз не хочу привыкать к этому, – перебиваю отца и его воодушевлённую речь в пользу отношений. – Давай закончим на этом? Мне надо подготовиться к завтрашнему выступлению. Ладно? – встав из-за стола, убираю грязную кружку в посудомойку.

Отец наблюдает за мной, но не комментирует.

– Ладно, – наконец отвечает, когда я поворачиваюсь к нему.

Но его взгляд говорит мне о том, что этот разговор не окончен и абсолютно точно ещё продолжится. Как обычно.