Поспорить с судьбой
Шрифт:
– Эх… – Кира издала очередной вздох и жалобно взглянула на подругу. – В том-то вся и беда. Если я ему начну улыбаться, он тут же и сделает мне предложение. И что я тогда буду делать? Я не знаю, что ответить!
– Я не поняла, – Эльвира озадаченно села и тоже взяла конфету. – Если он тебе нравится, чего тебе еще нужно? Большой и чистой любви, как говорит Акрилла? Так вроде, ты романами не увлекаешься.
– Да причем тут романы? Я о гораздо более прозаичных вещах. Если я буду его женой, мне ведь придется с ним… спать. А это не прогулки и беседы, а кое-что совсем другое.
– А…
– Нет, ну что ты. Все засранцы, которые когда-либо посягали на мою честь, этого посягательства не пережили. Просто не нравится мне это дело.
– Кира, а ты хоть пробовала?
– Разумеется, пробовала, как это можно служить в армии и остаться девочкой? Раз пять пробовала, причем с разными мужчинами, и пришла к выводу, что это сомнительное удовольствие, не стоящее затраченных усилий и последующих моральных убытков.
– Может, тебе просто мужики какие-то негодящие попадались? – неуверенно предположила Эльвира, озадаченная таким суждением. – Мне тоже попадались такие, что действительно, одни убытки… Но не все же время.
– И одним из самых убыточных твоих мужчин был… кто? – грустно напомнила Кира.
– Тот кретин, которого наняла мама, чтобы обучал меня тонкостям секса, – решительно ответила Эльвира, чувствуя, как наливаются краской ее щеки. Вот и влипли вы, ваше величество. Поздновато вы надумали извиняться, как оказалось. Верно говорит Ольга, все колебания для вас плохо заканчиваются… – А что касается короля, если ты его имела в виду… Ты же знаешь, что о нем нет двух одинаковых мнений. Если тебя так смущает именно это, раскрути его насчет переспать и посмотри сама, а потом уж решай. По крайней мере, будешь точно знать.
– Переспать? – ужаснулась Кира. – Ты что, издеваешься? Это я буду приставать к королю и тащить его в постель? Как это будет выглядеть? Ведь он сочтет мою инициативу знаком согласия! А потом окажется, что мне не понравилось и я начну ему отказывать!
– А ты поговори с ним откровенно и объясни свои сомнения, – посоветовала Эльвира.
– Еще лучше! «Ваше величество, вы, конечно, мужчина приятный в общении и все такое, но у меня есть подозрения, что в постели вы ни на что не годитесь, а нельзя ли это как-то проверить?» Ты как посоветуешь…
– А ты объясни тактично. Можешь даже сослаться на мой печальный опыт, пусть на меня обижается. Да и к тому же, если он и с тобой облажается, то ему и обижаться не на что будет.
– Спасибо, – усмехнулась Кира. – Советы у тебя – один другого лучше.
– Не нравятся – посоветуйся с кем-нибудь еще.
– С кем? Тут же и посоветоваться не с кем, все только о том и думают, как бы нас поженить, чтобы король был доволен. Любят они его, знаешь ли.
– А ты с Ольгиным мистралийцем посоветуйся. Он сегодня как раз у нее. Уж ему-то наплевать на личную жизнь его величества.
Кира промолчала, рассеяно перебирая фантики от конфет. Эльвира покосилась на дверь в ванную, поскольку ей показалось, что там зашуршало. Кира тоже прислушалась, но шорох больше не
– Вкусные у тебя конфеты, – сказала она. – Помнишь, в детстве у нас была дурацкая мечта, что когда вырастем, будем одними конфетами питаться?
– Ты знаешь, – засмеялась Эльвира. – Мы были не оригинальны. Почти все дети об этом мечтают. Кстати, о детстве. Ты еще помнишь, что тебе предсказано быть королевой? А ты тут сомневаешься, выходить ли замуж за его величество!
– Ты о том замученном эльфе? По шее бы ему надавать за такие предсказания. Ты сама-то как, уже походила в королевах?
– Постой, разве это был эльф? Нормальный человеческий мальчишка…
– Вовсе не нормальный, и не мальчишка. Он был уже взрослый, лет пятнадцать-шестнадцать, не меньше, просто маленького роста и худой. И у него были глаза, как у эльфа, поэтому я его так и запомнила.
– Глаза? – переспросила Эльвира. – А я почему-то глаза и не запомнила… Помню только, что чернявый…
– Ну само собой, мистралийцы все чернявые.
– А он что, был мистралиец?
– А ты и этого не помнишь? То ли у тебя память никуда не годится, то ли ты просто невнимательная. А я помню. Их тогда полно было в Крамати, мистралийских беженцев. Нам еще мамы внушали, чтобы мы к ним не приближались и держались от них подальше, а то нас схватят и украдут. Помнишь? Я тогда еще подумала, что если он попробует нас схватить, я ему так врежу, что мало не покажется. Вечно так, наслушаются дети всякой ерунды, и потом пугаются. Какой там хватать, он, бедняга, еле на ногах стоял. Наверное, долго набирался смелости, чтобы попросить что-нибудь. И он еще так странно улыбался, помнишь? Особенно как-то. Я еще подумала, что люди так не улыбаются, а, наверное, так улыбаются эльфы. Поэтому я его и прозвала эльфом. Так, для себя. Мы же не спросили, как его зовут.
– Надо же, – медленно произнесла Эльвира, косясь на дверь ванной, за которой, похоже, даже дышать перестали. – Мистралиец с эльфийскими глазами и очень особенной улыбкой… А я и не помню… Да ладно, боги с ним и его предсказаниями, это я так, к слову вспомнила. А ты все-таки решай что-то с королем, время же идет. А то даже мне уже его жалко становится. Оставь ему хоть пару недель на поиски другой невесты, а то ведь действительно, женится, на ком попало, обнаружит через пару дней, что окончательно несчастлив в личной жизни, и обозлится хуже прежнего.
– Да разве он злой? – искренне изумилась Кира. – Напротив, он, на мой взгляд, излишне добр. А некоторые этим бессовестно пользуются. Взять хотя бы ваших придворных дам с их бесстыжими выходками… Я бы за подобные вещи наказывала подобающим образом, навеки бы закаялись…
Эльвира немедленно вспомнила веселые пророчества Карлсона насчет «упала-отжалась» и чуть не захихикала вслух. Затем она вспомнила бедолагу, который поплатился жизнью за анекдот о его величестве, опрометчиво рассказанный в присутствии лейтенанта Арманди, и хихикать ей резко расхотелось. Тем более что и сама она, если честно… вспомнить хотя бы тот совет, что она дала маркизе Ванчир…