Посредник
Шрифт:
— Вас побили? — спросил я, кивнув на технику и погибших.
— Наша часть, — ответил тот и закурил махорки, ловко свернув косяк.
— В одни ворота-то было?
— Нет, один штурмовик мы сбили, — покачал тот головой и, сделав насколько затяжек, передал косячок другому бойцу.
— Там немец мёртвый висел, лётчик. Раз ваши трофеи то держи. Документы его, планшет, компас, и пистолет, вот и мелочь всякая из карманов. Очки извини не отдам, это мне за работу, — сказал я, тактично не сообщив, что и карта осталась у меня. Вот карта мне была нужна, очень уж она подробная была.
Сержант кивал, принимая от меня всё, что я снял с немца, после чего отложил, обещав передать начальству, ну а я, осмотревшись, двинул дальше
Остановившись на обочине, людская масса была такова, что идти им навстречу было бессмысленно, поэтому обходя обгоревшую технику, я направился в сторону границы. Дел полно, рассиживаться мне тут было ни к чему. Да, я больше зритель в этой трагедии, прозванной Великая Отечественная Война, я собирался побывать во всех более-менее важных схватках, я хотел быть СВИДЕТЕЛЕМ всех этих дел, но всё же статистом я быть тоже не хочу. Главная моя цель, если убрать поиск других Посредников в сторону, это немецкие лётчики. Ни самолёты, ни техники, а те, кто пилотирует, убийцы, вот их я резать собираюсь по полной. Начну с того экипажа бомбардировщика с бортовым номером «37», а там как карта ляжет. Главное пленного добыть из их когорты, а уж я его поспрошаю, узнаю, где их аэродром.
Теперь по скорости перемещения, из всех доступных транспортов, что я мысленно себе подбирал, мне на первоначальном этапе нужен был велосипед, найду, заберу себе, это повысит скорость перемещения, дальше я собирался прибрать к рукам самолёт. «У-2» меня вполне устраивал, как взлётной массой, так и возможностью сесть на пятачок, не найду его, позаимствую прототип у немцев.
Расстрелянная на лесной дороге колонна осталась позади, я по освободившейся обочине зашагал дальше. Поток беженцев не ослабевал, но меня это мало волновало, лавируя между усталыми людьми, я приближался к мосту. Кстати, ту колонну немцы очень ловко поймали, дорожная насыпь, в кюветах стояла болотистая вода. Деться некуда, подбили машины в начале и в конце колонны, потом уже и до остальных добрались. Я был рад, что голы были не в одни ворота, наши отвечали, на это намекал труп пилота, найденный мной на дереве. Он по документам служил в штафеле штурмовиков, был пилотом «лаптёжника». Да и повремени его смерть совпадала с налётом.
Среди беженцев было большое количество военных, где поодиночке с усталыми лицами, а где группами они отступали за стремительно откатывающимся фронтом.
Заметив в кювете велосипед, я спустился и, осмотрев окрестности, поднял его. На вид вполне ничего, шины накачены, трупов рядом нет. Кто бросил в это время дорогую по меркам беженцев вещь? Странно. Да и судя по следу его просто столкнули с дороги и он сам скатился вниз. Разбитые бомбёжкой телеги, трупы лошадей и людей, и всякого барахла на дорогах я насмотрелся в достаточном количестве. Но велосипед, тем более целый, мне попался впервые. Можно сказать подарок с небес. Подумал о нём пару часов назад, и пожалуйста, блестит спицами в кустах.
Заняв седло, я оттолкнулся и покатил по дороге к мосту, его уже было видно, там суетились красноармейцы, ползая у опор. Видно готовили его к подрыву.
Беженцев становилось всё меньше и меньше, поэтому я катился спокойно. А когда на мосту раздался первый сдвоенные гранатные взрывы, я в отличие от остальных отреагировал сразу, повернул к обочине и скатился в кювет, доставая пистолет, а на мосту уже разгорался стрелковый бой. Кто и с кем не ясно, немцев я не разглядел, но одно понятно, в этой схватке я хочу поучаствовать.
Оставив велосипед внизу, доставая бинокль, я поднялся выше и, используя оптику, присмотрелся к бою на мосту.
— Ну и кто там у нас безобразничает?
При первом же взгляде стало ясно, что прямо на моих глазах те самые спецы батальона «Бранденбург», захватывают стратегически важный мост. Это действительно было так. На ближайшие сорок километров это единственный тут, судя по карте немца, крепкий автомобильный
Бой всё разгорался, но было видно, что защитники продержаться недолго, как говориться их застали со спущенными штанами, сразу же уничтожив охранение и подавив пулемёты. В это время по дороге мимо меня к мосту прогрохотало сапогами и ботинками десяток бойцов, я их видел в колонне беженцев. Направлялись они к мосту, видно спешили на помощь. Впереди бежал боец со старшинской пилой в петлицах. Видно он и командовал. До моста было метров двести, их заметили и открыли огонь, двое упали на дорогу, обливаясь кровью, остальные попрыгали в противоположный кювет, и открыли ответный огонь.
— О, «светка», — заметил я лежавшую на дороге у одного из убитых бойцов «СВТ-40», приготовившись к рывку, мне нужно было дальнобойное оружие, я осмотрелся и пробормотал. — Хм, а куда все беженцы делись, только что тут на виду около сотни было?
Рывок получился. Подхватив винтовку и бойца за пояс, я вернулся в кювет. Бойца прихватил по одной причине, под огнём снимать с него пояс с боеприпасом смертельно опасное дело. Раны я его не осматривал, он точно был мёртв, пулей ему снесло пол головы, поэтому избавив погибшего красноармейца от боеприпаса, не забыв единственную гранату, «РГД» но хоть что-то. Потом я проверил оружие и стал красться ближе к мосту. Двести метров для меня ничто, но я не всё видел, мёртвых зон много было, а я хотел контролировать всё. Чтобы ни один не ушёл.
С той стороны моста у дороги стояло два «ЗИСа» с крытыми кузовами, видимо на них и прибыли диверсанты, одетые в нашу форму, поэтому по моим прикидкам их было около пятидесяти. Десяток они потеряли, но оставалось ещё много. Старшина со своими ещё держался, а вот бой у моста стихал, похоже, диверсанты взяли его, добивая оставшиеся немногочисленные очаги сопротивления. Спасали выживших на нашем берегу только не многочисленные, но точные выстрелы старшины и его бойцов, не давая противнику перебраться по мосту на эту сторону. На моих глазах двое диверсантов пытавшихся перебежать по пролёту получив по пуле, упали в воду. Да и те, что уже перебрался, недолго бесчинствовали и улеглись один за другим. Не все успели по укрытиям попрятаться, да и было их немного. Молодца старшина.
Отличную позицию для стрельбы я приметил ещё, когда добывал оружие и тащил тело убитого красноармейца в кювет, вот и полз к нему, активно двигая всеми конечностями и извиваясь как ящерица. Это мало был похоже на передвижение по-пластунски, учили меня индейцы из племени апачи, зато скорость передвижения была в два раза быстрее, и со стороны казалось, что я как будто прилипаю к земле, буквально обволакивая каждую кочку.
До примеченного кустарника я добрался за пару минут, тут было всего метров восемьдесят. Забравшись под кустарник, я высунул наружу ствол винтовки и осмотревшись в бинокль, в восхищении поцокал языком. Позиция была хороша, по-другому и не скажешь. Жаль, что долго мне на ней задержаться не дадут, быстро ответным огнём подавят, так что расстреляю один магазин и ноги в руки, благо позади кустарника удобная ложбина, по которой я сюда и добрался, в ложбине меня можно будет достать разве что только миномётом и никак иначе.
Окинув через оптику диспозицию противника профессиональным взглядом, отметил восемь диверсантов, их я видел отчётливо, изредка меняя позиции, они азартно задавливали огнём старшину и его людей. Да и старшина стал подозрительно медленно вести огонь, как бы у него бойцов меньше не стало. В общем, окинув взглядом позиции противника, я приметил кто-где лежит и, убрав бинокль обратно в котомку, потом на это времени не будет, вскинул винтовку и быстро переводя ствол оружия с одного диверсанта на другого, произвёл серию из восьми выстрелов. Промахов не было, да тут докинуть можно было, сто восемьдесят метров. Всё, с нашей стороны берег был окончательно очищен от противника. Две с нашей что оставались в живых, шестеро с той.